Битва героев (сборник)

Левицкий Андрей Юрьевич

– Пойду Ферзя гляну, – сказал он, укрывая следопыта плащом.

Крум опять шевельнул губами. Демир не расслышал, склонился к нему, чуть не прислонившись ухом к щеке.

– Соль, – с присвистом выдохнул следопыт, продавив пальцами мох, впился ногтями в землю. – Приготовь… раствор.

Старик резко выпрямился и крикнул:

– Жив! Неси флягу с водой и котелок!

Верзила кивнул, а старик принялся собирать сухие ветки, чтобы разжечь костер еще больше.

Когда прибежал Жив, Демир велел ему притащить ящик с инструментами, который лежал в багажнике машины. Воткнул

две рогатины возле костра и подвесил флягу над огнем, закрепив ее цепочкой от ножен кинжала на перекладине.

Если бы они были на Крыме, он нашел бы дикий кактус мамми – нужен совсем молодой. Срезал бы побеги и, поочередно втыкая в них насосный шланг с ниппельной иглой на конце, прокапал бы Ферзю в вену сок. Но в Московии не растет мамми. Поэтому Крум предложил сготовить соляной раствор.

Опять прибежал Жив, бухнул ящик на землю и откинул крышку.

Демир достал насос, обрезал шланг, покопавшись в инструментах, нашел ниппельную иглу и полез в свой ранец за точильным камнем.

– Холмовейник у дороги помнишь? – не глядя на Жива, сказал он.

– Угу.

– Ползуна поймай, сдери пленку со шкуры и сразу возвращайся.

Верзила развернулся и скрылся за деревьями.

Круму стало немного легче. Наблюдая за Демиром, он слабо улыбнулся. Старик все делает правильно. Собирается выпарить воду, растянув пленку над горлышком фляги, собрать ее в котелок, добавить соли и, воткнув иглу в вену Ферзя, перелить раствор в кровь. Сердце у вора хоть и старое, но должно выдержать, если кровяное давление в жилах вовремя повысить. После соль из организма с мочой выйдет, и человек восстановится на первое время.

Демир заточил иглу, прокалил ее на костре и приладил к шлангу. Достал из ранца мешочек с солью размером с молодую сливу. Соль у следопытов всегда была с собой. К тому, кто может вкусно накормить, в племени относились с почетом и уважением. И плох тот мутант, который поедает сырое мясо или вкушает побеги мамми ради удовольствия, ведь у него родятся слабые больные дети, и сам он быстро отощает, потеряв быстроту и ловкость, а это прямой путь к изгнанию в пустыню, потому что племени нужны только сильные воины.

Вскоре прибежал Жив, протянул старику еще липкую от слизи пленку, содранную с ползуна. Просушив ее над огнем, Демир показал Верзиле, как надо растянуть пленку, чтобы выпаренная влага стекала в котелок, и стал ждать, пока наберется достаточное количество.

Когда все было готово, старик подсел к раненому и принялся щепотками подбрасывать соль в котелок, при этом он смачивал палец, давая Круму попробовать отвар.

– Хватит, – наконец произнес следопыт.

Демир перелил содержимое котелка в опустевшую флягу, закрутил пробку и ушел в «тевтонец». Жив, приспустив штаны, стал мочиться на костер.

Крум закрыл глаза, мысленно прося духов пустыни о скором выздоровлении. Он не желал быть обузой для отряда.

* * *

Вик ерзал на железной лавке, косясь на смотровую щель в темном углу бункера. Тень от сендера на дороге сильно выросла – время, стало быть, далеко за полдень, а ему еще к Пеплу надо успеть и с Кристин как-то встретиться. За столом напротив сидел Фома

и говорил без умолку. Коробку от Георга он так и не открыл, будто забыл про нее. Рассказывал одну за другой истории про какого-то Тима Белоруса, с которым довелось служить в омеговском батальоне. Как они воевали против симбиотов под Минском, как Белорус после ожесточенного боя на болотах пропал без вести. Наверно, погиб. Потом Фома решил уйти из солдат-наемников, перебрался в Московию, где нашел службу по душе и призванию. Став диверсантом в отряде Южного братства, он жег нефтяные вышки конкурентов топливных кланов, показал себя хорошим бойцом, за что получил назначение в командиры укрепрайона в Капотне. Весьма высокий пост, Вик это понимал, но никак не мог взять в толк: каким образом Фома в командиры выбился? Может, он боец справный, но болтает столько, что уши вянут. Этого нефтяные короли не потерпят, а тут…

– В общем, такие дела, – как бы подытожил Фома. Вик машинально кивнул. – Как думаешь, такой, как я, может на дочке старшины клана жениться? Достоин, а?

Вик опять кивнул и покосился на смотровую щель.

– Эх, жаль старина Белорус на болотах сгинул, ща бы он присоветовал, у него с женщинами на раз-два и готово, – сокрушенно сказал Фома. – А я вот…

Он замялся, взглядом уперся в пол. И неожиданно воскликнул:

– Слушай! – Вик вздрогнул. – Пирог у меня заготовлен. Ты-то его и отвезешь. Вручишь ей, на словах передашь, мол, от Фомы. Все, боле ничего не требуется, дальше сам разберусь. Я Ильяса тебе сопровождающим назначу, велю, чтоб провел куды нужно. Что скажешь?

– А? – Вик растерянно захлопал глазами, припомнив, как однажды стащил у Оглобли «невестин пирог», как жизнь повернулась после тех событий, и медленно сказал: – Да, передам. А кому?

Он встал, решив, что пора с Фомой расставаться – повод был неплохой. До наступления темноты нужно по-любому в лагерь бурильщиков вернуться.

– Я спешу, – добавил он.

– Ты сядь, – велел нефтяник, но тут же произнес мягче, покрутив кистью с растопыренными пальцами возле виска. – Сие дело такое, интимно'е. Понятно излагаю?

– Да.

– Она красавица, – зашептал Фома, косясь по сторонам на смотровые щели. – Понимаешь? Сельге Инесу я чем-то приглянулся, он меня приблизил, сказал: женись. Но Кристин не хочет. Своенравная девка. Вот…

Он замолчал. Вик таращился на него, как манис на мамми во время цветения плодов.

– Ну… – протянул Фома, истолковав взгляд по-своему. – Я человек с запада, неволить девку не стану. Не привык, понимаешь… должно по согласию все пройти. Обоюдному. О!

Он поднял указательный палец.

– Точно, – прохрипел Вик, кашлянул в кулак. – По согласию.

Фома молчал.

– Чего Ильясу-то пирог не поручишь? – спросил Вик.

– А! – Фома махнул рукой. – Этот двух слов связать не сможет. Понимаешь?

– Понимаю.

– Хоть ты человек и сторонний, но Георг всякому, – он похлопал по коробке на столе, – такое не доверит. По глазам вижу: парень смышленый. Деликатно сумеешь, а эти…

Он снова махнул рукой.

– Мне еще к Пеплу надо, – сказал Вик.

– Зачем? – насторожился Фома.