Битва героев (сборник)
Шрифт:
– Что?
– На земляную лихорадку смахивает.
Ильмар вздрогнул. Вот напасть, а он полночи рядом со стариком провалялся, да и раньше…
– Покойный Рэм мне про болячку эту многое сказывал. А тута…
Калеб передернул плечами и отодвинулся от Зиновия.
– Про лихорадку никому ни слова. Дай ему лекарство, только такое, чтоб протянул хотя бы день. И… самогон у тебя остался?
Охотник снял флягу с пояса. Ильмар скрутил колпачок, сделал большой глоток, потом полил на ладони, смочил лицо и вернул флягу охотнику:
– Хлебни. Руки потом хорошо протри.
Калеб машинально приложился к горлышку, запрокинул голову, на крепкой шее запрыгал острый кадык. Утерев рот, охотник смачно крякнул и полез в котомку.
Ильмар отбросил полог и хотел уже выбраться из повозки, когда вспомнил:
– А где Миха?
– Ночью умер, – доставая склянки, сказал Калеб.
Сжав с хрустом кулаки, Ильмар выругался, спрыгнул на бетонные плиты и осмотрелся. Только рассвело. На краю площадки стоял древний завод, три огромных поржавевших чана покоились в гнездах из металлических штанг, опиравшихся на массивные столбы. Над чанами высилась почерневшая труба, верхушку которой оседлал Юл. Ильмар направился к ближнему чану, где стояли привязанные к столбу лошади. Яков поил их из кожаного бурдюка. На одном плече бывшего монаха висел штуцер Михи, на другом – карабин.
– Полей. – Атаман скинул куртку, нагнулся, сложив ладони ковшиком.
Вода оказалась холодной, с привкусом железа. Ильмар тщательно промыл глаза. Подставив под струю голову, взъерошил волосы на затылке, потер шею. Дышать стало легче.
За спиной раздался шорох. Атаман обернулся, вытирая лицо льняной косынкой. Из-под повозки выбрался башмачник, подняв на Ильмара мутный взгляд, расправил ремень винтовки и закинул оружие на плечо.
– Эй, как тебя… – окликнул атаман, надевая куртку.
– Оглобля, – отозвался башмачник.
– Иди сюда.
Оглобля, пошатываясь, подошел к атаману. Лицо чумазое, мешки под глазами, на мочках ушей запеклась кровь.
– Умойся.
Башмачник подставил руки, и Яков плеснул ему воды.
Из повозки выбрался Калеб.
– Ну что? – спросил Ильмар.
– Настой крапивный ему дал. – Охотник, направившись к лошадям, повесил котомку за спину. – Хрипеть перестал.
– Не подох?
– Спит.
– И то хорошо.
Ильмар поднял куртку, сбил пыль с воротника и начал одеваться. К спутникам присоединился спустившийся с трубы Юл.
– Горят топи, – вытирая пот с лица, сказал он. – Плохо округу видно.
– Воду где взяли? – Затянув ремень, Ильмар одернул куртку.
– Ручей тута недалече, – пояснил Калеб, неопределенно махнув за спину. – Там же Миху схоронили.
Атаман кивнул, повернулся к Юлу.
– На западе свалки. Одна точно дымит, остальные… – медведковский пожал плечами, – далеко, не видать толком.
– Нам к Нарочи надо. Провести сможешь? – Ильмар отвязал своего коня, погладил холку и, вставив ногу в стремя, добавил: – Только чтоб быстро туда дошли, не плутая.
И запрыгнул в седло.
Все, кроме Якова, вязавшего узлом горловину бурдюка, уставились на Юла, который гладил пальцем сплющенную переносицу.
– Я средь вас человек новый, правильней сказать, чужой, – начал медведковский.
– Чего ты хочешь? – спросил Ильмар.
– Зачем нам к Нарочи?
Стоявший рядом с Юлом Калеб взялся за нож на поясе, но атаман качнул головой.
– Это все, что ты хочешь знать?
Охотник отпустил нож.
– Зачем киевских постреляли? – Юл покосился на Калеба. – За кем гонимся?
Ильмар пожевал губами, сплюнул.
– Сколько ты хочешь?
– Двадцать золотых рублей, – без раздумий ответил Юл. – Десять вперед, остальные когда беглецов поймаем.
Калеб присвистнул тихо: губа не дура у медведковского! Понимает, что положение безвыходное. Двадцать рублей – огромная сумма!
Запустив руку под куртку, Ильмар достал кожаный пенал, в котором звякнули монеты, бросил Юлу.
– Отсчитаешь пять. Дело сделаем – получишь еще пятнадцать.
От атамана не укрылось, как оживилось лицо Оглобли при виде денег, как башмачник во все глаза уставился на них. Да и ладно, когда с Гестом будет кончено, пускай хоть глотки друг другу перегрызут за монеты.
Юл спрятал деньги в мешочек, висящий на груди, вернув пенал Ильмару, сказал неопределенно:
– Есть тут одна дорога, но…
Яков помог Калебу приторочить бурдюк к седлу его лошади, снял с плеча штуцер покойного Михи, протянул Ильмару.
– И что с ней не так? – Атаман положил оружие на колени, приняв патронташ, перекинул через голову.
– Повозку бросить придется. Не пройдет она там.
Без Зиновия Артюха к Нарочи… Ильмар задумался. Старику покой нужен и лекарский осмотр. Зиновий поездку в седле точно не выдержит, даже если того привязать как следует.
– Как скоро на месте будем? – спросил он.
– Если удачно все, то завтра к полудню.
– Долго, – с досадой сказал атаман. – Нам беглецов опередить надобно.
– А-а, они тоже туда идут. Ну, рассуди сам, – Юл начал загибать пальцы, – им отдых нужен? Нужен.
– У них раненый, – вставил Оглобля.
– Да, у них раненый. И в топи они обратно не пойдут, а свернут либо в Свирь, либо у перепутья на северо-запад. А это крюк большой, если отсюда мерить. Им никак раньше нас не прийти к озеру.
– Тебе видней, – Ильмар зарядил штуцер и повесил за спину. Переглянулся с Калебом. – Трое их, так?
– Трое, – снова влез Оглобля. – Один воин, ну навроде седого, что драпанул от нас. Сильный.
Юл ухмыльнулся, но промолчал. Калеб недовольно покачал головой.
– Второй – Владыка, а вот третий…
При упоминании Владыки медведковский с прищуром посмотрел на Ильмара.
– Что – третий? – Атаман повернулся к башмачнику.
– Не тянет на жреца. Все время хоронился за спинами, когда пустынников пятеро было.