Битва королей. Книга II

Джордж Мартин

– Известно, что у кузнеца руки сильные, а голова слабая, – заметил Теон. – Но если вы все будете служить мне столь же преданно, как Неду Старку, то найдете во мне лорда настолько великодушного, как только можете пожелать.

Миккен привстал на четвереньки, выплюнув кровь. Пожалуйста, не надо, мысленно взмолился Бран, но кузнец уже крикнул:

– Если ты думаешь, что сможешь удержать Север с твоей жалкой…

Лысый вогнал острие копья Миккену в затылок. Сталь пробила шею и вышла из горла с потоком крови. Закричала какая-то женщина, а Мира обхватила руками Рикона. «Он утонул

в крови, – подумал Бран. – В собственной крови».

– Кто еще хочет высказаться? – спросил Теон Грейджой.

– Ходор-Ходор-Ходор, – завопил конюх, выпучив глаза.

– Заткните-ка этого полудурка.

Двое островитян начали бить Ходора концами копий, и он опустился на пол, прикрываясь руками.

– Я буду вам лордом не хуже, чем был Эддард Старк. – Теон поднял голос, чтобы перекрыть удары дерева по телу. – Но тот, кто предаст меня, горько пожалеет. И не думайте, что люди, которых вы видите здесь, – это все мое войско. Торрхенов Удел и Темнолесье тоже скоро будут нашими, а мой дядя, поднявшись по Соленому Копью, захватит Ров Кейлин. Пусть Робб Старк правит на Трезубце, если отобьется от Ланнистеров, – Север отныне принадлежит дому Грейджоев.

– Лорды Старка выступят против тебя, – отозвался Вонючка. – Тот боров из белой Гавани, Амберы, Карстарки. Тебе понадобятся люди. Освободи меня – и я твой.

Теон поразмыслил немного:

– Говоришь ты лучше, чем пахнешь, но твою вонь я долго не выдержу.

– Ну что ж – если меня освободят, и я помыться могу.

– Редкого ума человек, – улыбнулся Теон. – Преклони колено.

Один из Железных Людей подал Вонючке меч, а тот положил его к ногам Теона и поклялся повиноваться дому Грейджоев и королю Бейлону. Бран не мог на это смотреть. Зеленый сон сбывался.

– Милорд Грейджой! – Оша вышла вперед, переступив через тело Миккена. – Я здесь тоже пленница. Вы были тут, когда меня взяли.

«Я думал, ты мне друг», – с болью молвил про себя Бран.

– Мне нужны бойцы, а не кухонные замарашки.

– Это Робб Старк отправил меня на кухню. Скоро год, как я скребу горшки, чищу котлы и грею солому вот для него. – Она оглянулась на Гейджа. – Я сыта этим по горло. Дайте мне снова копье.

– У меня есть для тебя копьецо, – сказал лысый, убивший Миккена, и с ухмылкой взялся за ширинку.

Оша двинула его между ног своим костлявым коленом.

– Оставь свою тряпичную висюльку при себе. – Выхватив у островитянина копье, она тупым концом сшибла его с ног. – Мне подавай дерево и железо. – Лысый скорчился на полу, а все остальные захватчики грохнули со смеху.

Теон смеялся вместе с ними.

– Ладно, сгодишься. Оставь копье при себе. Стигг найдет себе другое. Преклони колено и присягай.

Больше охотников принести присягу не нашлось, и всех отпустили с наказом исполнять свою работу и не смутьянничать. Ходору велели отнести Брана обратно в постель. Лицо у парня было все в синяках, нос распух, один глаз закрылся.

– Ходор, – жалобно проскулил он разбитым ртом, поднял Брана большими вымазанными кровью руками и вынес его под дождь.

Арья

– Есть тут призраки –

я знаю, что есть. – Пирожок, по локоть в муке, месил тесто. – Пиа видела что-то в маслобойне прошлой ночью.

Арья изобразила неприличный звук. Пиа всегда что-то видела в маслобойне – в основном мужчин.

– Можно мне плюшку? Ты их целый противень напек.

– Он мне весь нужен. Сир Амори их очень любит.

Она ненавидела сира Амори.

– Давай на них наплюем.

Пирожок тревожно огляделся. Кухня была полна теней и шорохов, но все повара и посудомойки уже спали на просторных полатях над печками.

– Он узнает.

– Не узнает. Плевки вкуса не имеют.

– Если узнает, то выпорют меня. – Пирожок перестал месить. – Тебе тут и быть-то не полагается. Ночь во дворе.

Ну и что ж, что ночь. Кухня даже ночью не затихает – всегда тут кто-то валяет хлебы на завтра, помешивает в котле деревянной поварешкой или разделывает свинью, чтобы подать сиру Амори ветчину на завтрак. Нынче очередь Пирожка.

– Если Кролик проснется и увидит, что тебя нет…

– Кролик никогда не просыпается. – По-настоящему его звали Меббл, но все называли его Кроликом из-за красных глаз. – Уж если завалился дрыхнуть – все. – Каждое утро Кролик начинал с эля, а вечером валился, как колода, пуская окрашенные вином слюни. Арья ждала, когда он захрапит, и прокрадывалась босиком по черной лестнице, производя не больше шума, чем мышь, которой и была. Ни свечи, ни коптилки она не брала. Сирио сказал как-то, что темнота может стать ей другом, и был прав. Довольно луны и звезд, чтобы найти дорогу. – Спорю, мы могли бы бежать, а Кролик меня бы и не хватился.

– Не хочу я никуда бежать. Здесь лучше, чем в лесу. Охота была снова червяков жрать. Посыпь-ка лучше муки на доску.

Арья склонила голову набок.

– Что это?

– А что? Я не…

– Слушай ушами, а не языком. Это рог трубит. Два раза – не слышишь разве? А вот цепи загремели, поднимают решетку – кто-то либо приехал, либо выезжает. Пошли посмотрим?

Ворота Харренхолла не открывались с того дня, как лорд Тайвин выступил в поход со своим войском.

– Мне хлеб печь надо. И я не люблю, когда темно, – я ж тебе говорил.

– Тогда я пойду, а потом расскажу тебе. Можно плюшку?

– Нет.

Но она все равно стянула одну и съела по дороге. Начинка была из толченых орехов, фруктов и сыра, корочка мягкая и еще теплая. Съев плюшку сира Амори, Арья осмелела. «Босоножка-легконожка, – напевала она себе под нос. – Я призрак Харренхолла».

Рог пробудил замок от сна – люди выходили во двор посмотреть, что за шум. Арья смешалась с остальными. В ворота въезжали запряженные волами телеги. «Добыча», – сразу смекнула Арья. Всадники, сопровождавшие обоз, говорили на смеси разных языков. Их доспехи блестели при луне, и Арья разглядела пару полосатых зебр. Кровавые Скоморохи. Арья отодвинулась подальше в тень. На одной из телег ехал в клетке громадный черный медведь. Другие были нагружены серебряной посудой, оружием, щитами, мешками муки, визжащими свиньями, тощими собаками и курами. Арья подумала, что давно уже не ела свинины, – и тут увидела пленников.