Битва на Калке. Ледовое побоище. Куликовская битва
Шрифт:
Внутри крепостных стен все жилые постройки также были из дерева, кроме католического храма, прямоугольный остов которого ливонские зодчие из Риги и Вендена возводили из белого известняка и желтого песчаника. Камень для строительства подвозили на санях из двух каменоломен, расположенных в нескольких верстах от Копорья.
Всех согнанных на строительство крепости работников немцы разделили на четыре отряда. В самом большом из этих четырех отрядов было около семидесяти русских смердов, на них была возложена задача возводить из бревен крепостные стены и две угловые башни. Воротную
В другом отряде, состоящем примерно из полусотни работников, чуди было больше, чем русичей. Этот отряд занимался валкой деревьев в лесу и доставкой уже готовых бревен к крепости. Бревна подвозили волоком, используя тягловую силу лошадей.
Самая тяжелая работа была в каменоломнях, там тоже трудились в основном чудины, а русичей было мало.
Наконец, самый маленький отряд подневольных работников, состоящий из тридцати человек, был занят на возведении построек внутри крепости. В этом отряде были собраны самые умелые плотники из русичей, а также кузнецы, которые были заняты изготовлением гвоздей, железных скоб, клиньев, топоров и пил.
Руководил этим отрядом датчанин Гутторм, хорошо говоривший по-русски, так как он часто бывал в Новгороде и Пскове по торговым делам.
Под начало Гутторма угодили и Бедослав с Онисимом.
На ночь немцы загоняли всех работников в два больших неотапливаемых амбара, возведенных внутри крепостных стен рядом с конюшнями. Утром невольников кормили кашей и ржаным хлебом, затем распределяли по отрядам и отправляли на работу, которая длилась без передышек до наступления сумерек. Вечером работников еще раз кормили опять же кашей, давали вдоволь воды и медовой сыты, после чего запирали в амбарах до рассвета.
Кто получал увечье на работе, того отводили к лекарю-дану, который лечил пострадавшего. Если увечье требовало длительного лечения, тогда немцы отпускали этого работника на все четыре стороны. Если пострадавшему длительного лечения не требовалось, то его переводили на более легкую работу.
Вместе с мужчинами-невольниками в крепости пребывали и женщины-невольницы, их было около сорока. Они готовили пищу работникам, растапливали бани в дни отдыха, латали невольникам одежду. Помимо этого, самые молодые из невольниц были вынуждены ублажать немецких и датских рыцарей на ложе. Тех из женщин, кто бурно протестовал против этого, отдавали на потеху наемникам-кнехтам.
Среди наемников было немало эстов, что жили на подвластной Новгороду земле, но переметнулись на сторону ливонцев, перейдя из православия в католичество. Эти наемники-эсты служили надсмотрщиками при невольниках, оруженосцами и конюхами при немецких и датских рыцарях, несли стражу на стенах крепости. Кроме этого, наемники-эсты занимались поимкой беглых невольников. В этом деле они были поистине незаменимы для ливонцев, так как хорошо знали здешние места и умели ориентироваться в глухом лесу при любой погоде.
Когда Копорская крепость только-только начинала обретать контуры укрепленного поселения на холме, тогда побегов среди невольников и невольниц было очень много. Первое время немцы содержали работников и женщин в землянках
С наступлением холодов побегов среди невольников стало намного меньше. Этому же способствовало и то, что работников теперь запирали на ночь в прочные амбары без окон и щелей. Невольницы ютились в двух больших курных избах, крытых березовой корой, где они спали вповалку на полу.
Однажды вечером Бедослава пригласил к себе на ужин сам комтур Ауэрбах.
Наемники-эсты привели Бедослава в единственный двухъярусный терем внутри крепости, где размещался начальник здешнего ливонского гарнизона со своими слугами и телохранителями. Перед этим эсты сводили Бедослава в баню, там же ему выдали новую чистую одежду, немец-цирюльник сбрил у плотника усы и бороду, осмотрел его волосы на наличие вшей.
Поскольку цирюльник разговаривал с Бедославом по-русски, плотник позволил себе пошутить, расставаясь с ним:
– Похоже, герр Якоб, меня сегодня посвятят в рыцари.
Румяный цирюльник усмехнулся и похлопал Бедослава по плечу:
– Благоволение к тебе комтура Ауэрбаха есть неслыханная удача для тебя! Воспользуйся этим, парень!
В трапезной Бедослав оказался за одним столом с грозным комтуром, который излучал какое-то странное добродушие. Это сразу насторожило Бедослава. Он без колебаний принялся за мясную похлебку, поставленную перед ним молодой служанкой в длинном славянском платье, с длинной русой косой и расшитой повязкой на челе. Хлебая деревянной ложкой обжигающее сытное варево, Бедослав краем глаза наблюдал за имовитым немцем.
Комтур был одет в черный бархатный кафтан, расшитый серебряными нитями. В отличие от русских и половецких кафтанов, этот немецкий был более короток, надевался через голову и имел рукава, подбитые мягкой тафтой. На груди у комтура лежала массивная золотая цепь с несколькими темно-красными рубинами.
На лице комтура с морщинами на лбу и в уголках глаз была печать величавого спокойствия. Он лениво ковырял серебряной узкой ложкой в тарелке гречневую кашу с изюмом и столь же медлительно жевал, то и дело поднося ложку с кашей ко рту.
Бедослав уже почти доел свой суп, когда комтур обратился к нему с вопросом:
– Мне сказали, что ты участвовал в обороне Торжка от татар. Так ли это?
Бедослав удивленно поднял голову и встретился взглядом с холодными голубыми глазами Карла фон Ауэрбаха.
– Это правда, монсеньор, – ответил Бедослав и вновь склонился над глиняной тарелкой.
– Значит, ты видел вблизи татарское войско и имеешь представление о военной тактике этих кочевых варваров, – вновь произнес комтур, не спуская с Бедослава своих внимательных глаз. – Поведай мне, каковы татары в сражении и при штурме укреплений, как они вооружены, на какие боевые единицы подразделяются, много ли их.