Битва на кончике иглы
Шрифт:
— А-аа! — обезумевший от неожиданности и боли парень отпружинил от забора и улетел в кусты картофеля.
Матвей сделал шаг, оказавшись над ним. Схватив еще не пришедшего в себя парня за волосы, он вынудил его встать. По щекам Сергея бежали слезы.
— Ты чего падаешь? — Матвей вновь посмотрел в сторону дома. Миронов лишь спускался с крыльца и наверняка ничего не видел.
Наконец подошел и встал рядом Дешин.
— С кем вчера в обед выезжал из села на машине деда? — Матвей заглянул в заплывшие глазки Сергея.
— С Коляном…
— Ты имеешь в виду гражданина Федорова, фрагменты трупа которого нашли в лесу?
Матвей следил за реакцией Сержа, но боковым зрением заметил, как вытянулось лицо у Дешина.
— Какие фрагменты? — побледнел парень.
— А ты думал, что родители тех девчонок, которых вы вчера грохнули, только в полицию пойдут? — изумился Матвей, сам поверив в то, что сказал.
— Я? Нет! — вытаращив глаза, он сначала недоверчиво посмотрел на Матвея, потом на Дешина и снова уставился на Матвея. — Никаких девчонок я не трогал. Коляна… что, грохнули?
— Не переживай, тебя тоже скоро вслед за ним отправят, — продолжал дожимать Матвей. — У них у обеих папы в авторитете. Даже тюрьма не спасет.
— Так он все-таки их того? — продолжал вращать глазами Сергей.
— А ты не при делах? — прищурился Матвей.
— Нет, — парень замотал головой.
— Тогда рассказывай следователю, как было дело, — Матвей показал ему взглядом на Дешина.
— Чего, сучий потрох, в окна сигаешь? — раздался из-за спины голос Миронова. — Нашкодил, значит!
— Дед, не я это! — взвыл Сергей.
— Федоров мертв, теперь тебя могут спасти только откровенные признания, — наконец принял условия игры Дешин. — Так что в твоих интересах быть предельно честным. То, что ты убегал, уже наводит на мысль о соучастии.
— Я не убивал! — завыл Серж.
— Кого он убил? — изумился дед.
Дешин молча вынул удостоверение и протянул Миронову.
— Господи, говорил я! — Дед в сердцах махнул рукой. — Сволочь.
— Деда? — скулил Серж.
— Рассказывай! — потребовал Дешин.
— Утром дед уехал за травой для кроликов, — быстро заговорил Сергей. — Я телик смотрел. Потом пришел Колян. Говорит, видел двух телок классных. Только что прошли через село. Поехали, говорит, подвезем их до остановки. Может, отломится что.
— И как? — Матвей склонил голову набок. — Отломилось?
— Какой позор! — покачал головой Миронов.
— Ни при чем я. Знал бы, что все так выйдет, ни за что не поехал бы! — снова завыл Сергей.
— А что было-то? — поторопил его Дешин.
— Мы их на половине пути нагнали, но они отказались в машину садиться. Колян предложил их силой затащить. Я отказался. Тогда Колька вышел и пошел с ними…
— Дальше что? — поторопил Матвей.
— Я развернулся и поехал обратно. Он ушел. А утром я узнал, что…
— Место разворота можешь показать? — спросил Дешин.
Сергей затравленно посмотрел на деда и кивнул:
— Могу…
— Сученок! — дед схватился за сердце. — Убью, гада!
— Не трогал я их, — взревел сквозь слезы Серж. — Клянусь!
С этими словами он рухнул на колени. Тряска перешла в судорожные подергивания.
— Знаем, что не трогал, — успокоил его Матвей.
— Что? — не поверил своим ушам Серж.
Он вдруг резко перестал вздрагивать.
— Выходит, обманули? — недоверчиво переспросил дед.
— Не обманули, — вмешался Дешин. — Просто вынудили сразу сказать всю правду.
* * *
Под вечер Желтка стало «накрывать» по полной. Он проваливался в странное забытье и тут же в ужасе и от собственного вскрика приходил в себя. То ли сны, то ли бредовые галлюцинации были скоротечны, но содержательны. Однако спустя некоторое время на него снова, подобно цунами, рушилось мучительное забытье, и он возвращался в страну кошмаров, забывая предыдущее виденье. За короткий промежуток времени Желток успевал то оказаться в каком-то заброшенном городе, что-то стащить и, убегая от погони, сорваться с крыши, то упасть с моста в зловонное болото и тонуть. Его отпускало в последний момент, когда в той другой и никому кроме него неведомой жизни вдруг оставалось совсем немного до ужасной смерти. Ощущение вселенского ужаса, от которого стыла в жилах кровь, приводило Желтка в себя, и на несколько минут мысли обретали ясность. Но и в этом мире было не легче. Пограничное состояние между жизнью и смертью не давало лежать спокойно. Он сгибал и разгибал ноги, переворачивался на правый бок, к пристегнутой наручником руке, снова на спину… Не переставая корчиться, вновь проваливался в забытье.
— Кажется, готов к разговору, — раздался голос Талого.
— Давно его начало накрывать? — спросил кто-то.
— Полчаса уже не разговаривает, — ответил Свисток.
Цепляясь за крохи сознания и противясь очередному сваливанию в чернеющую ужасами новых ощущений яму, Желток почувствовал страх. Ему отчего-то не хотелось, чтобы Талый решил, что ему плохо. Вдруг убьют?
— Э-ээ, — вырвалось у Желтка. — Говорю!
Неожиданно он увидел себя и стоящих в изголовье кровати людей со стороны, откуда-то сверху из угла забитой двухъярусными кроватями комнаты. Вот стоит Хирург. Сейчас он в белом халате. Рядом Талый в спортивном костюме. Сам Желток показался себе мертвым. Заострившийся нос, бледная кожа, слипшиеся на лбу жиденькие волосенки…
«Может, я умер?» — обрадовался он, однако тут же увидел, как его второе «я» несколько раз судорожно дернуло рукой.
— Давай его в смотровую, — приказал Хирург.
Желток вновь оказался на кровати и почувствовал, как с него сняли наручники.
— Вставай! — Талый взял его за руку и вынудил сесть.
Странно, но наступило облегчение.
Желток встал.
— Проходи, — стоявший в проходе Хирург посторонился.
Желток шел и удивлялся тому, что увиденное минуту назад в точности совпадало с тем, что существует в реальности. Вот на верхнем ярусе лежит крупный парень в тельняшке, под ним бородатый коротышка с пеной на подбородке.
— Наверное, это была клиническая смерть, — подумал он вслух.
— Что ты там бормочешь? — оглянулся на него шедший впереди Талый.
Однако Желток не смог даже ответить, издав нечленораздельный вибрирующий звук.
— Хорошо тебя, видно, накрыло, — отчего-то радостно сказал Талый.
Они вышли в коридор. Странно, но здесь было чисто и уютно. Сводчатые дверные проемы, цветы в кадушках, на стенах картины…
Талый толкнул одну из дверей и шагнул через порог:
— Принимай, Леший, поца, кажется, созрел…