Битва полчищ
Шрифт:
Луки и арбалеты против мертвецов почти бесполезны. Фузеи, мушкеты и другое огненное оружие – напрасная трата патронов. Стреляй хоть в сердце, хоть между глаз – толку не будет. Мертвец уже мертв, внутренние органы ему давно без надобности. Чтобы он перестал двигаться, нужно отрезать голову. Топором, мечом – не важно чем, лишь бы оно было острым. Все равно не сдохнет, конечно, но хотя бы обезвредится. Безголовое тело слепо и беззубо – что оно может сделать? Руками размахивать?
А лучше всего, конечно, серебро. Сей чудесный
Паладин шел сквозь мертвецов, как дровосек через сухостой. Каждое движение, каждый взмах мечом был отточен до блеска, направлен сильной, опытной рукой. Профессиональный истребитель нечисти расшвыривал ревенантов, как слепых котят.
Щит при двуручном мече излишен, так что лод Аштарон сразу перебросил его за спину. Не так грозны упыри, чтобы щитом от них заслоняться. И доспеха довольно.
Но, прорубившись через орду упырей, паладин предстал перед их создателем. Широкоплечим детиной в красном плаще, чью шею венчал блестящий, смазанный маслом череп.
– Гррхм!.. – крякнул лич, вскидывая руку.
Вот теперь лод Аштарон вновь вынес из-за спины щит. Мгновенно, не раздумывая – ибо видывал, на что способны колдуны в красных плащах. Даже благословенный кереф не всегда защитит от их нечистых чар.
Но не придумано еще такого заклятия, что смогло бы пробить адамантий. Страшный зеленый поток, сорвавшийся с пальцев лича, ударил в щит, но тот лишь изменил цвет на сиреневый. Растворилась серебристая краска – сам металл же не обрел ни щербинки.
– Взять!.. – рявкнул лич, поводя дланями.
Безмолвные ревенанты даже не шевельнулись – приказ был обращен не к ним. Повинуясь воле колдуна, разверзлась сама земля, исторгая четверых страшилищ, похожих на помесь собак и свиней. То были зверь-клыки – слепые, но очень чуткие бестии, что сидят на цепи во многих здешних домах.
Эти порождения черной магии выглядели жутко. Кожа слезала лохмотьями, вдоль хребтов торчали проросшие позвонки, а из пастей текла черная пена. Проклятая нежить ринулась на паладина с четырех сторон сразу – ринулась огромными прыжками, метя вцепиться в горло.
Лод Аштарон крутанулся, рассекая одну из тварей еще на лету, но три остальные таки сомкнули челюсти. Один зверь-клык повис на руке, другой скреб спину, а третий вцепился в голень. Не имея места размахнуться мечом, паладин бросил его и выхватил из-за пояса гольбейн. Длинный керефовый кинжал вошел в загривок твари и немедля исторг из нее все чары, колдовскую насмешку над жизнью.
Оживленных чернокнижием зверь-клыков осталось только двое. Но их хозяин не собирался терпеливо смотреть, чья возьмет. Его череп замерцал зеленым светом, а ухмыляющиеся челюсти распахнулись, исторгая… визг. Лич со страшной силой завизжал, и терзаемый зверь-клыками паладин рухнул на колени, роняя оружие. Показалось, что лопнули уши – такой болью по ним резануло.
– Грах-ха-ха-ха!!! – торжествующе расхохотался колдун-мертвец.
На лода Аштарона со всех сторон навалились ревенанты. Меч и щит исчезли в горе бледных рук. По доспехам заскребли жадные пальцы. Они давили с безжалостной силой – ломая ногти, срывая кожу.
Паладин понял, что сейчас задохнется. Он не мог даже шевельнуться, а от упырей шибало удушающей вонью. Из окованной керефом груди донесся сдавленный хрип.
Уже теряя сознание, лод Аштарон услышал безумный вопль. В следующий миг хватка ревенантов ослабла – хозяин как будто отозвал их.
Паладин с трудом приподнялся и первым делом схватился за меч. Но оружие не потребовалось – колдун-мертвец и полчища его прихвостней были заняты другим делом. Их забрасывали огненными вспышками семеро колдунов в серебристых плащах.
Демонологи – вспомнил лод Аштарон. Особый отряд, обученный святым Креолом.
Главным в этой группе был здоровенный детина с простоватым лицом. Этакий деревенский парняга, словно по недоразумению облаченный в колдовской плащ. С толстых заскорузлых пальцев градом летели фиолетовые сгустки, заставляющие упырей просто… лопаться. Ходячие мертвецы разлетались брызгами один за другим.
Едва только переведя дух, лод Аштарон воззвал к Пречистой Деве и со свистом крутанул мечом. Шлейф священного света присоединился к благотворным чарам демонологов.
Вопль, который слышал лод Аштарон, принадлежал личу. Его поразило фиолетовой вспышкой, и сейчас он стоял скособочившись, баюкая культю правой руки – кожа стекала с нее, точно смола. Блестящий череп исказился в гневном оскале.
– Рагаллам!.. – прошипел лич. – Ты!.. Ты меня ранил!..
– Ну так на то и драка, Ингмарид, – спокойно ответил демонолог. – Кто не успел, тот и проиграл. Ты не успел.
– Не радуйся еще, не радуйся!.. – взвизгнул Ингмарид. – Рано тебе еще радоваться! Кто ты есть против меня?! Я красный плащ, ты оранжевый! Я сильнее!
– Положим, я теперь не оранжевый, а серебряный, – поправил Рагаллам. – Вот, глянь дырками-то – серебряный. С двумя нашивками. Красиво. А ты теперь так вовсе не красный, а… никакой. Никакого тебе плаща больше не положено, потому что ты изменник.
– Лижешь задницу владыке Креолу, Рагаллам? – оскалился лич. – И как, сладко тебе? Небось причмокиваешь, добавки просишь!
– Злой ты какой-то, Ингмарид, – покачал головой демонолог. – Грубый. Ругаешься все, обзываешься плохими словами. Как в гимнасии обзывался, так и теперь не прекратишь. Нехорошо так.
За неимением глаз, языка и кожи на лице Ингмарид мог выражать чувства только челюстью. И сейчас она тряслась так, словно пыталась оторваться. Лич явно был в невыразимом бешенстве.
Лод Аштарон с любопытством посмотрел на Ингмарида и Рагаллама, гадая, что за крыса между ними пробежала. Без сомнений, эти двое были знакомы и прежде.