Битва рассказов 2013
Шрифт:
«Интересно, почему они все немцы?»
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Госп. оберштурмф. СС, М. фон Белов.
Филиал: проект «Баттерфляй», 3-ий рег. сектор.
Программа-минимум: активация замещающего модуля «HR-7todt.»
Объект: homo sapiens, 31 год, мужчина, белый, физически развит средне, но к тестированию допущен.
Нац.: предп., англ.
Устройства: замещающий модуль «HR-7todt.» со вложенной корректировкой хромосом; препарат-катализатор «0814»; ранее не испыт. устр., о коем будет отмечено в случае успеха эксперимента.
Ст. науч. сотр., оберштурмбан. Кляйн. 07.06.99, 22:28 rt (3)»
Я наблюдала за ходом эксперимента и почему-то снова испытывала непонятную тревогу, как тогда, в баре. Как ни старалась думать о чем-то другом: об Отто или очкастом Зигеле; о городе, не подозревающем о прячущихся под землей ученых-фашистах — я все время возвращалась к лежащему на операционном столе человеку, буквально несколько часов назад балансировавшему на грани между жизнью и смертью. Якобы для проверки функций мозга доктор Кляйн попросил парня представить в голове белого медведя. Поначалу ничего не понимавший, тот подчинился, и мне стало жутко, когда он неожиданно задергался, забился и закричал, а тело его начало стремительно преобразовываться. Кляйн объяснял мне принцип действия вживленного в мозг модуля, хотя я почти ничего не поняла: моей стезей были хирургия и врачевание. Что-то про мысленный образ, соответствующй корректировке хромосом…
Я каждый день посещаю этого парня, Берни. Кляйн проводит над ним различные опыты, заставляя превращаться в медведя, а я только осматриваю и заношу наблюдения в протокол. Всякий раз, как захожу в комнату, мне становится не по себе. Не нужно быть психологом, чтобы понять, какие мучения испытывает Амос.
Отто обращается с ним, как младенец с игрушкой: обливает ледяной водой; вскрывает; заставляет читать надписи на немецком и разрывать куски мяса. Конечно же, бывают и частые проверки на боеспособность. Отто выставляет против медведя охранников, и те, к сожалению, всегда побеждают при помощи электрошокеров.
Бернарду очень тяжело, но было бы еще тяжелее, узнай он, зачем все это.
Но какое до этого есть дело, когда ты медленно умираешь от кровяной болезни, а вместо лекарства тебе преподносят кнут? И я испытываю колоссальную вину, ведь я пообещала, что он спасется, а вместо этого лишь усилила агонию.
Что меня толкало на эту мысль? Несколько недель назад, в поисках живого материала для опытов (предыдущий скончался от сердечного удара) я обнаружила две маленькие серебристые фигурки в виде горбатого медведя и ящерицы. Тут же обожгло сильное ощущение дежавю, и я начала рыться в имевшихся в бункере архивах общества «Аненербе». Интуиция не подвела — нацисты кое-что знали об этих странных зверушках. Медведь, например, мог подчинять себе любого зверя любых размеров, а ящерица — о, Господи! — давала чуть ли не бессмертие.
Услышав о Медведе, Отто загорелся глазами и провозгласил, что скоро боевых медведей можно будет ставить на конвейер. Забыв про Ящерку, я тщетно пыталась убедить свихнувшегося немца, что второго такого предмета на свете нет, даже показывала вырезки из архивов, но он не желал слушать. Потребовал искать таких же Медведей и ушел изучать серебристую фигурку. А через несколько дней я встретила Бернарда Амоса.
Что ж я наделала? Зачем пообещала? А каково сейчас ему? Каково это — от кормежки до кормежки, от удара до удара, от человека до зверя?
Эта проклятая фигурка окончательно сдвинула доктора. В нем вообще не осталось ничего человеческого, он спит и видит как можно скорее поставить на конвейер выпуск разумных, смертоносных и верных рейху клыкастых хищников.
Нет, Амос не заслуживает такой участи! Боль в его глазах передается и мне, и я чувствую, что надо отсюда уходить, пока не поздно. Надо…
Прикрыв за собой дверь, Виктория осторожно приблизилась к распростертому на наре окровавленному телу Берни. Множество синяков от побоев, кровоподтеки и прерывистое дыхание. Он даже не смог превратиться обратно в человека — слишком был измучен.
Она достала из кармана маленькую Ящерку и, помедлив, приложила к вздымающейся звериной груди. Буквально в считанные минуты раны стали сужаться а синяки блекнуть. Вот уже и никаких повреждений, и медведь задышал ровно. Затем Виктория отыскала то место, где сама же в первый день по приказу Кляйна вшила серебрянного Медведя.
Левое бедро. Здесь… нет… вот здесь, где тонкий слой тоналки…
Так… впрыснуть дозу ультракаина… так, теперь смыть крем… вот и шов, где ножницы?.. Нитки лопнули, обнажая тонкий, но прочный слой силиконового эластомера. Надрез…Вот и карман.
Карман сделан точно по размерам фигурки, поэтому придется немного расширить. Анестетик уже действует, так что осторожно лезвием по…
«Закрыв» новыми нитками «карман» с Медведем и Ящеркой, Виктория устало вздохнула и вытерла пот со лба. Взглянула на морду Берни, который, оказывается, уже давно не спал и внимательно следил за ее действиями. Странно, но это ее совсем не удивило.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Я хочу, чтобы ты жил. Вставай. Надо бежать отсюда.
Виктория медленно идет по коридору подземелья, а за ней бесшумно топает Берни. Врач заглядывает за каждый угол, ожидая засады — Отто мог уже дать знать охране. Но пока что никто на их пути не появлялся. Руки дрожат — девушке действительно страшно. Но страх за бедного Амоса намного сильнее.
Неожиданно Берни уткнулся носом ей в плечо.
— Что такое?
Медведь приложил коготь ко рту, будто говоря «Тс-с». Шумно вдохнул.
« Двое за поворотом. Симен и Константин. Гарь или порох… Оружие».
Он открыл уже рот, чтобы сказать девушке, как вдруг охранники сами выскочили из-за угла. Два хищных ствола уткнулись в лицо Виктории.
— Stehen! Legen sie ihre h"ande hinter dem kopf!
— Lassen sie die waffe!
Девушка онемела от накатившего ужаса, зато медведь долго не думал. Легко оттолкнув врача, он бесшумно прыгнул вперед. От удара по лодыжкам громилы, выругавшись, повалились на пол. Берни отшвырнул пистолеты подальше, потом отчетливо крикнул:
— Беги!
Очухавшись, она рванула со всех ног дальше. Бернард заковылял следом, когда в заднюю лапу ему вонзился армейский нож. Боли почему-то не было.