Битва Стихий
Шрифт:
А'таал быстро справился с потрясением после неожиданного вопроса гнома и теперь рассказывал об ужасах, которые ему довелось пережить в пыточных камерах Подгорода. Уизли не терпелось услышать о том, как А'таал умудрился покинуть арену живым и добраться до Стены. Друид мастерски описывал землетрясение и хаос, охвативший Круг Крови после первых толчков. Его слова полностью совпадали с тем, что в темном карцере когда-то рассказывал Парук. Внутреннее чутье подсказывало гному, что во всем этом орк был единственным, кому он мог доверять. В отличие от Уизли, капитан спецподразделения,
К вящей досаде Уизли, восхищенные слушатели засыпали А'таала вопросами о процессе перерождения валь'кирами мертвого человека в нежить. Парук тоже упоминал об этом. Тогда, в темнице, Уизли спросил у орка:
— А Сильвана говорила что-либо об этом зеркале? Объясняла, откуда оно взялось?
— В тот момент было немножко не до того, знаешь ли, — ответил Парук. Уизли не мог не согласиться, что землетрясения и убийства не располагают к экскурсам в историю.
Друид, наконец, продолжил рассказывать о том, что после самого разрушительного толчка зеркало для призыва валь'кир рухнуло на песок и раскололось на две части.
— А'таал! — снова воскликнул гном, привлекая внимание друида. — Я опять все пропустил, пока думал о новой порции жаркого. А что это было за зеркало и откуда оно взялось у Сильваны? Не знаешь, случайно?
В этот момент А'таал достаточно странно посмотрел на Уизли, будто оценивая, насколько он уже перебрал и что он завтра будет помнить из этой истории. Уизли с улыбкой осушил пивной бокал. Главное было не перестараться и этим вечером, второй раз на эту удочку друид вряд ли клюнет. На дурака он не похож.
— Знаю, — сдался друид. — Это зеркало Сильвана привезла из Нордскола, им владел сам Король Мертвых. Это возмутительно, как Орда допустила, чтобы такой легендарный артефакт попал в руки мертвой стервы. Насколько я помню, Сильвана звала его Зеркалом Мертвых Душ.
— Что с этих неотесанных орков возьмешь? — шумно выдохнул Уизли, изо всех сил скрывая свое удивление. — Значит, Зеркало Мертвых Душ разбилось, и что это могло означать для Сильваны? Семь лет несчастья? — спросил гном под всеобщий хохот.
— Вряд ли ей повезло, когда вы, ребята, вынырнули в заливе Гилнеаса! — воскликнул А'таал, поднимая свой бокал.
Агенты ШРУ выпили, Уизли тоже пришлось. Друид не сводил с него внимательного взгляда серебряных глаз. Гном решил, что ночной эльф отшутился от его вопроса и ему не стоит даже продолжать, но когда смех стих, А'таал неожиданно продолжил:
— Разбитое Зеркало Мертвых Душ, конечно, не предвещает ничего хорошего. Даже для Сильваны. На арене она успела призвать лишь трех валь'кир. Если бы зеркало уцелело, она могла бы призывать их сколько угодно. Но отныне у нее в услужении лишь три валь'киры, хотя могло быть и больше.
— И ты опечален этим, А'таал? — весело воскликнул Уизли, хотя меньше всего ему хотелось смеяться.
Тут капитан спецподразделения велел Уизли не отвлекать рассказчика глупыми вопросами, и А'таал продолжил повествование о том, как после сильнейшего из толчков стража
Наконец ночной эльф достиг той части истории, о которой орк не мог знать и которую Уизли совсем не запомнил, поскольку вчера перебрал еще на стадии пленения друидов нежитью. Доедая жаркое, А'таал рассказывал о голоде, который ему довелось испытать в течение тех дней, пока он бродил в одиночестве по Серебряному Бору в надежде достигнуть Стены Седогрива и обрести за ней спасение. Он не рисковал питаться плодами, которые видел в лесу, поскольку это были земли нежити. Без особых помех друид добрался до оборонительной Стены Гилнеаса.
— До чего же монументальное было сооружение! — тут же оживился Уизли. — Ах, взглянуть бы на эту Стену хоть одним глазком. Если бы не этот безумный дракон, Стена устояла бы.
Расчет был сделан правильно. Друид сузил глаза.
— Конечно, устояла бы, — ответил он, сверля Уизли взглядом. — На Стене не было ни единой трещинки, ни единого скола. Зодчие Гилнеаса знали свое дело. За Гилнеас!
Все выпили.
— Как же тебе удалось преодолеть Стену? — удивился кто-то.
Друид не удостоил его взгляда. Он глядел на Уизли, и гном, стараясь выглядеть как можно глупее, широко улыбался ему в ответ.
— Увидев Стену вживую, я впервые задумался о тщетности своих надежд преодолеть ее, — заговорил А'таал. — Стена была такой высокой, что застилала небо над головой. Не каждая птица могла преодолеть ее. Вначале я шел вдоль Стены, но это была глупая идея, я скоро отказался от нее. Затем я всерьез задумался о подкопе, но, я мог рыть только руками, а на это ушла бы вечность. Отчаявшись, я обратился в молитве к Элуне. Стояла ночь, и обе луны ярко светили в небе. Я слышал рычание диких зверей, но к тому времени я устал бояться — нежити, зверей, смерти. Я решил, что приму любую участь, которую дарует мне Элуна.
Слушатели затаили дыхание. Все же А'таал был мастером пересказа, от волнения даже у Уизли пересохло в горле. Но он сдержался от лишнего глотка. В голове и без того шумело.
— Я обрел просветление и ощутил небывалую легкость. Мои молитвы были услышаны. Когда я открыл глаза, то понял, что Элуна изменила мой облик. Я обрел форму ястреба. Огромного и сильного, только такая птица могла преодолеть непреступную Стену Седогрива.
Слушатели восторженно выдохнули. Уизли разделял их чувства, достойный финал интересной истории.