Битва стрелка Шарпа. Рота стрелка Шарпа

Корнуэлл Бернард

Жаль, конечно. Лу надеялся, что авангард захватит Шарпа с его проклятой «саранчой» в арсенале и что к настоящему времени уже будут отомщены солдаты, убитые англичанином. Но нет, стрелок скрылся, и теперь его придется выкуривать, как лису из норы. Пытаясь определить, сколько у него осталось времени на штурм казарм, Лу наклонил циферблат часов так, чтобы на

него упал свет луны.

– Месье! – послышался голос, и генерал закрыл крышку часов и спрыгнул с седла. – Месье!

Лу обернулся и увидел рассерженного узколицего португальца в сопровождении высокого французского капрала.

– Месье? – вежливо отозвался Лу.

– Меня зовут полковник Оливейра, и я должен заявить протест, месье! Мои люди сдаются, а ваши солдаты убивают их! Мы ваши пленные!

Лу достал из ташки сигару и наклонился к угасшему костру, чтобы найти уголек и прикурить.

– Хорошие солдаты не сдаются – они просто умирают.

– Но мы сдаемся, – с горечью признал Оливейра. – Возьмите мою саблю.

Лу выпрямился, затянулся сигарой и кивнул капралу:

– Отпусти его, Жан.

Оливейра стряхнул державшую его руку капрала.

– Я выражаю протест, месье, – повторил он сердито. – Ваши солдаты убивают людей, которые подняли руки.

Лу пожал плечами:

– На войне случаются ужасные вещи, полковник. А теперь дайте мне вашу саблю.

Оливейра вынул саблю из ножен и протянул ее суровому драгуну эфесом вперед.

– Я ваш пленный, месье, – сказал он голосом, хриплым от стыда и гнева.

– Вы слышите! – прокричал Лу так, чтобы слышали все его люди. – Они сдались! Они наши пленные! Видите? У меня сабля их полковника! – Он взял у Оливейры саблю и помахал ею в дымном воздухе. Военный этикет требовал, чтобы оружие было отдано побежденному противнику под честное слово, но вместо этого Лу разглядывал клинок, словно оценивая его. – Неплохое оружие, – неохотно признал он и посмотрел Оливейре в глаза. – Где ваши знамена, полковник?

– Мы уничтожили их, – с вызовом ответил Оливейра. – Сожгли.

Клинок блеснул

серебром в лунном свете, и черная кровь потекла из раны на лице Оливейры – сталь рассекла левый глаз и нос.

– Я вам не верю. – Лу выдержал паузу, дав потрясенному полковнику прийти в себя. – Где ваши знамена, полковник? – повторил он.

– Подите к черту! – прохрипел португалец. – Вы и ваша мерзкая страна. – Одной рукой он зажал кровоточащий глаз.

Лу бросил саблю капралу:

– Узнай, где знамена, Жан, потом убей глупца. Режь, если не захочет говорить. Человек обычно распускает язык, чтобы сохранить в целости яйца. И вы все! – прокричал он своим людям, наблюдавшим за сценой. – Тут вам не праздник урожая, черт возьми! Это бой. Так что вперед, за работу! Убейте каналий!

Со всех сторон снова донеслись крики. Лу затянулся сигарой, отряхнул руки и направился к казармам.

Вдалеке завыли собаки доньи Хуаниты. От их воя снова заплакали дети, но стоило Шарпу оглянуться, как матери поспешили унять младенцев. Послышалось ржание. Через смотровую щель Шарп видел, как французы уводят захваченных у португальских офицеров лошадей. Лошадей ирландцев, должно быть, уже увели. В казарме было тихо. Большинство французов рыскали по форту, преследуя португальцев, но немало пехотинцев осталось возле построек с оказавшимися в ловушке людьми. Время от времени в каменную стену ударяла мушкетная пуля, напоминая, что французы держат на прицеле каждую забаррикадированную дверь, каждое заложенное окно.

– Эти сволочи захватят бедного старика, – сказал Хэгмен. – Не представляю, как генерал будет выживать на пайке пленного.

– Рансимен – офицер, Дэн, – возразил Купер, выставивший в амбразуру винтовку и высматривавший цель. – Ему не придется выживать на пайке. Даст честное слово и будет кормиться тем же, что и лягушатники. Еще и растолстеет. Есть, поймал! – Он выстрелил и отошел от окна, уступив место другому солдату.

Конец ознакомительного фрагмента.