Битва «тридцатьчетверок». Танкисты Сталинграда
Шрифт:
С закатанными по локоть рукавами кителей цвета «фельдграу», с серебристыми имперскими орлами, в пилотках, а не в стальных касках. Некоторые – так и вообще в одних майках с орлом на груди, заправленных в серые брюки. За короткими голенищами сапог – ножи или гранаты-«колотушки» с длинными ручками. Гитлеровские пулеметчики вели огонь прямо с плеча «второго номера» расчета, используя его как сошки для стрельбы.
Офицер прогулочной походкой шел по русской земле, помахивая щегольским стеком. На плече болтается пистолет-пулемет «MP-40», щеголеватый обер-лейтенант даже и не думал взять оружие на изготовку. Ведь это же грязные свиньи русские!.. Они же совсем не умеют воевать, а только драпают от победоносной германской армии!
С такими мыслями молодой обер-лейтенант и умер, когда поперек его груди хлестнула очередь раскаленного свинца. От ружейно-пулеметного огня строй немцев сломался, они сбивались в группки и становились легкими мишенями для залегших в окопах красноармейцев. Линия обороны озарилась вспышками дульного пламени. На флангах зло тараторили «Максимы», трещали «дегтяри» – «вторые номера» пулеметных расчетов едва успевали менять «тарелки»-диски с патронами.
И тут ударили танковые пушки «Панцеров». Наступление мотопехоты поддерживали немецкие «тройки» – Pz.Kpfw III Ausf. J с 50-миллиметровой пушкой KwK-38L/42 с длиной ствола сорок два калибра. Их беглый огонь прошелся по переднему краю нашей обороны, вызывая фонтаны разрывов.
Справа, неподалеку от позиции танка комвзвода Стеценко, располагался дзот. В его амбразуре зло тараторил «Максим», поливая наступавших гитлеровцев раскаленным свинцом. Пулеметчик бил длинными очередями: ствол с водяным охлаждением перегревался гораздо меньше, чем у «Дегтярей-пехотных». Но вот справа ухнул взрыв – прямое попадание! Степан Никифорович инстинктивно вжал голову в плечи, а когда огляделся, то вместо дзота образовалась дымящаяся развороченная яма. Оба красноармейца лежали, залитые кровью, возле искореженного «Максима».
Но в основном больших потерь это не вызвало. Пятидесятимиллиметровые снаряды гитлеровских танковых пушек имели гораздо более слабое фугасное действие, чем советские пушки калибра 76 миллиметров. И осколков немецкие снаряды давали значительно меньше. Кроме того, полевые укрепления, возведенные руками сталинградцев, не подвели – выдержали первый натиск врага. Недаром строились они почти полтора года.
Где-то здесь копала траншеи и ходы сообщения Варвара. Варечка… Где она теперь?… Успела ли эвакуироваться?…
Гвардии младший лейтенант Стеценко повел биноклем, осматривая нашу линию обороны. Держатся, родимые!
А угловатые «Панцеры» подползали все ближе, оглашая окрестности ревом двигателей и вонью сизых выхлопов сгоревшего синтетического бензина. Они вели заградительный огонь с коротких остановок, поливали наши окопы раскаленным свинцом спаренных пулеметов.
Наши пока молчали, ограничиваясь ружейно-пулеметным огнем – отсекали вражескую пехоту от танков. И это красноармейцам удалось: мотопехота Вермахта залегла, «гробы на гусеницах», броневики, тоже не спешили высовывать свои вытянутые морды.
Степан Никифорович огляделся: три танка его зенитно-танкового взвода были рассредоточены, врыты в землю и надежно замаскированы. Тактику танковых засад он усвоил еще суровой зимой 1941 года в судьбоносной битве под Москвой. И теперь использовал бесценный боевой опыт жарким огневым летом 1942-го…
Он снова перевел бинокль на поле: ну, еще чуть-чуть… Есть!
Первыми ударили дивизионы «сорокапяток». Вместе со старыми и надежными пушками образца 1937 года огонь по немецким танкам вели и модернизированные 45-миллиметровые пушки «М-42» образца 1942 года.
В начале 1942 года конструкторы артиллерийского завода в Мотовилихе провели модернизацию основной 45-миллиметровой противотанковой пушки образца 1937 года. Главной задачей модернизации было повышение бронепробиваемости. Ствол удлинили, а также разработали новый артиллерийский выстрел. В нем снаряд и гильза остались без изменения, а вес порохового заряда был увеличен. Это позволило повысить давление в канале ствола и увеличить начальную скорость снаряда с 760 метров в секунду до 870 метров в секунду. Бронепробиваемость под прямым углом к листу брони на дальности в полкилометра выросла до 61 миллиметра, а на дальности 1000 метров – до 51 миллиметра. Снаряды этих пушек без труда пробивали усиленную броню модернизированных немецких танков.
Вот и сейчас сразу две пятнистые угловатые коробки задымились, превратившись в мобильные крематории на пять арийских персон! Горите в аду, сволочи!
Но остальные танки, а вместе с ними и бронетранспортеры продолжили упрямо ползти к нашим позициям. По ним ударили уже не только пушкари-противотанкисты, но и расчеты противотанковых ружей. Конечно, пробить бортовую, а тем более и лобовую броню немецких «механических зверей» они не могли. Но вот изрядно попортить им «шкуру» тяжелые ружья Дегтярева и Симонова были вполне способны.
Немцы тоже огрызались огнем, и теперь – уже более прицельно. Несколько разрывов 50-миллиметровых снарядов накрыли позиции «сорокапяток».
Гвардии младший лейтенант Стеценко переключил рацию на прием:
– Внимание, по фашистской гадине, короткими очередями – огонь! – Стеценко и сам взялся за маховики вертикальной и горизонтальной наводки и нажал на педаль спуска.
У «спарки» пулеметов «ДШК», установленной в башне зенитного танка Т-90, режим огня был только автоматическим. Можно было еще вести огонь только из одного ствола – правого. Но сейчас работали оба пулемета. Бледно-огненные в свете дня росчерки крупнокалиберных пуль полетели в цель. Они не могли ранить – только убивали. Пятидесятиграммовые «болванки» на скорости более километра в секунду отрывали руки, ноги, головы, пробивали по нескольку немецких пехотинцев сразу, разрывали арийцев пополам! «Мясной фарш по-рейнски» – хорошо идет под баварское пиво…
По наземным целям командир танка целился с помощью телескопического прицела «ТМФП» и довольно уверенно. Степан Никифорович видел, как переламываются пополам и падают в пыль серые фигурки гитлеровских пехотинцев.
Очереди двух зенитных танков скрестились на одном из немецких броневиков. Пехота из его боевого отделения уже выгрузилась, так что все пули достались механику-водителю и стрелку-пулеметчику. От превращения в фарш их не спасли ни наклонные бронелисты, ни бронещиток пулемета – для русских пуль калибра 12,7 миллиметра это было все равно, что фанера.