Битва троллей

Хардебуш Кристоф

— Сейчас ночь, — констатировал Стен, так как в куполе комнаты для молитв были высокие прорези, через которые днем падали полосы яркого света. Но сейчас здесь была только темнота; даже звезды не мерцали на небе.

Хотя его воспоминания о событиях в монастыре были размыты и из-за других сложных ситуаций последнего года почти забыты или слились с ними, Стен все же нашел дорогу через высокие коридоры. Обитые золотом двери были сорваны, от них остались лишь петли. Мебели тоже не было: то ли ее забрали сами священники, то ли влахаки, Стен не мог сказать этого. Со стен соскребли даже золотую краску, и рядом с побелкой вместо золотых линий теперь виднелась серая стена.

— Я

слышала, что Стариг Яцек роскошный, но я никогда не представляла себе его, — благоговейно сказала Висиния. — Даже сейчас еще можно увидеть, какими красивыми когда-то были эти помещения.

— Здесь священники культа солнца и занимались своей магией? — спросил Керр, и Стен кивнул.

Юный тролль оскалил зубы и осторожно принюхался.

— Странно. Здесь не пахнет плохо. Совсем по-другому, чем я представлял себе.

Перед ними лестница вела вниз, к более низким уровням монастыря, но Стен разглядел в конце зала толстую закрытую дверь. Когда он подошел к ней, то обнаружил, что ее ручка была заперта прочно вбитой металлической палкой. Поэтому он отошел назад и вопросительно посмотрел на Керра:

— Не мог бы ты?…

Не отвечая, юный тролль бросился на дверь и выбил ее вместе с коробкой. Свежий ветер пахнул в лицо Стену. Он принес с собой запах земли и сырости, который показался влахаку слаще всего, что он до сих пор нюхал.

Выход из храма вел на плоскую крышку средней части здания. На улице действительно была ночь, и прохладная темнота накрыла их как покрывало. Стен увидел на западе множество огней. Два лагеря, в которых точно должно было быть много сотен воинов.

— Так близко друг к другу, — прошептал он. — Наверное, им скоро предстоит битва.

Его взгляд перешел на восток, где на горизонте начала светлеть серебристая линия.

— Скоро встанет солнце. Если мы сейчас же отправимся в путь, то, возможно, к обеду попадем на поле боя. Но для начала нам нужно будет еще спуститься из монастыря.

— Что там происходит? — голос Висинии прозвучал обеспокоенно. — Ты сказал, что Ионна и марчег Бекезар направились в Турдуй. Почему армии теперь стоят здесь, так далеко на юге? Почему они борются на влахакской земле?

— Я не знаю, — признался Стен, которому было тяжело упорядочить свои мысли. — У меня вообще возникает нехорошее ощущение, когда я смотрю на это.

Он обменялся взглядом с Висинией и затем решительно повернулся к юному троллю:

— Большое спасибо, Керр, — спокойно сказал он. — Ты выполнил большую задачу, и я думаю, что Друан точно гордился бы тобой. Я не скажу, что до конца понял, что именно делали Тарлин и ты, но, что бы это ни было, вы спасли всех нас. Однако нам нужно прощаться. Ваша борьба закончена, а наша война еще нет. Наше племя ждет нас.

— Вы будете бороться против других людей?

— Вероятно. Две армии, которые стоят так близко друг к другу, — это означает битву. Когда начнет сереть, они точно начнут бой.

— Скоро появится небесный свет, — констатировал Керр. — Тогда мы, тролли, будем под землей.

— Да. И нам нужно поспешить, так как там внизу нас ждут дела. Передай Турку, что мы должны идти, — и криво усмехнувшись, добавил: — Присматривай за своими троллями, Керр. Удачного тебе пути!

Вместо ответа юный тролль только пробормотал что-то. Он стоял словно вкопанный и задумчиво уставился на восток. Стен озадаченно взглянул на него, но затем его внимание снова перешло на огни в долине под ними, где, вероятно, были их друзья и семьи. «Я надеюсь, мы прибудем вовремя. С другой стороны… на что могут повлиять в битве всего два человека?»

Мрачные предчувствия

закрались в душу к влахаку и стали раздирать сердце. Перед его глазами вновь невольно встали картины из его видений: потоки крови, горящая земля. Они видели смерть и разрушение, и внезапно он перестал быть уверенным в том, что это были всего лишь ужасные призраки. «Что, если я видел не будущее, а то, что уже произошло? Что, если все эти мрачные события уже произошли?»

58

Когда Тамар открыл глаза, мир еще лежал в темноте. Маленькая чаша в его шатре уже погасла. На мгновение его рука поднялась, пытаясь найти тело Флорес, но потом он вспомнил, что влахака сейчас спала в своей собственной палатке. Он разочарованно опустил руку и закрыл глаза. Короткие моменты с Флорес означали для него спокойствие в этом бушующем мире. В его душе засело осознание того, что дальше так продолжаться не может, но до сих пор ему удавалось отодвинуть эту мысль до времени после битвы. «Еще немного, — подумал Тамар. — И тогда я снова выйду в дождь».

Прошло некоторое время, прежде чем Тамар заметил, что шума дождя по шатру не слышно. Он удивленно открыл глаза, встал, накинул холодную одежду и надел пояс для оружия. Когда он вышел из шатра, то увидел караулы, которые стояли на валу и между палатками. Еще горело несколько костров, и в воздухе был слышен их запах, пряный дым, который на этот раз не смывался непрекращающимися потоками дождя.

На небе луна лишь наполовину скрылась за облаками, которые из-за этого приобрели серебристое сияние. Группы облаков гнались друг за другом, но Тамар увидел, как между ними светятся звезды. «Ночь — время мрака и врагов божественного света, — вспомнил Тамар одну из многих литаний Альбус Сунаса. — Однако луна тоже посылает нам божественный свет, который защищает нас от всепоглощающей темноты. Смерть ходит ночью, забирает стариков и больных, детей и слабых. Только божественный свет может защитить нас от вечной темноты». Эти слова рассказывали детям, и Тамар удивился, что он до сих пор помнит их наизусть. Его отец всегда рассматривал орден Альбус Сунас только как средство укрепления власти и не волновался о вере. Тамар тоже считал утренние молитвы не более чем необходимым злом, но, очевидно, наставления священников оставили в его уме более глубокие следы, чем он думал до этого.

С Соркат все еще дул холодный ветер, но без промачивающего насквозь дождя он стал не таким уж неприятным. Тамар почувствовал себя необъяснимо воодушевленным, будто вместе с дождем улетучилось его мрачное настроение. Он быстро вернулся в свой шатер и начал надевать доспехи. «Сцилас нападет сегодня. Он был бы дураком, если бы не воспользовался такой погодой. Вчерашнее прибытие его кавалерии придало мужества его солдатам, и он знает, что для наших солдат это должно было произвести обратный эффект».

На востоке солнце окрасило облака в красный цвет. Сначала в глубокий темный тон, который напомнил Тамару кровь, но затем он быстро стал светлеть, пока горизонт не озарился розовым светом. Вокруг юного марчега солдаты наслаждались первыми лучами солнца. Тамар тоже на мгновение закрыл глаза. «Все-таки еще раз почувствовать тепло солнца, прежде чем…» Разозлившись на себя, он попытался изгнать из головы непрошеные мысли. Однако вместе со светом армия Сциласа тоже подтянулась из своего лагеря, и Тамар почувствовал глубоко внутри, что время ожидания закончилось. На этот раз в рядах врагов масрид обнаружил напряжение, вездесущую готовность, которую в последние дни он не замечал.