Битва троллей
Шрифт:
— До нападений троллей мой отец был склонен принять предложение мира. Но, к сожалению, его доверие было сильно подорвано происшедшими событиями, — заявил юный марчег и вновь привлек к себе всеобщее внимание.
— Вы уже говорили об этих нападениях, — сказала Ионна. — Расскажите, пожалуйста, подробнее.
По ее просьбе Тамар сообщил о происшествии в Барлуи. И хотя он считал это унизительным, он все равно не умолчал ни о количестве убитых, ни об их диком бегстве в ту ночь. После его рассказа воцарилось молчание, которое было прервано Истраном:
— В Садате тоже были нападения
— Мои сомнения в этом уже были рассеяны Флорес и Висинией.
— Где сейчас стоят ваши войска, марчег? Кто ими управляет?
— По пути сюда мы прошли через лагерь наших солдат, которые расположились на востоке Сиревы. Ими командует сейчас баро Оден. К тому же я отправил гонцов на север. Отряды воинов, размещенные там, попытаются где-то между Иамесом и Илтом соединиться с отрядами Одена. Насколько я знаю, Сцилас не покидал Турдуй, но он разослал лазутчиков. Либо он ожидает нашего нападения на Турдуй, либо выступит нам навстречу, — заявил Тамар.
При упоминании Одена юный марчег вновь задумался о строптивом поведении сцарка. «Кто знает, как долго он еще будет хранить мне верность. Смерть отца усилила его власть. Я должен показать силу, если не хочу потерять титул и жизнь. Но как это сделать, если мне здесь приходится спорить с влахаками?»
Тут неожиданно встала Ионна и скрестила руки на груди. Сразу возникло напряженное молчание, так как все присутствующие с нетерпением ждали слов воеводы.
— Хотя мы ищем мира, к нам идет война. После всех лишений и потерь нам не дали передышки, — начала Ионна.
Почти не дыша, Тамар ловил каждое ее слово. «Будь что будет, я больше не намерен унижаться и больше не проявлю слабости. Я сын своего отца».
— Нам придется вновь выступить в бой. Я выслушала аргументы за и против союза. Я принимаю признание марчега Тамара в том, что он виновен в смерти моей сестры, — продолжила княгиня, отчего желудок Тамара судорожно сжался. — Но не разделяю его мнения.
По толпе прокатился ропот, резко прерванный новыми словами Ионны:
— Я подтверждаю свое предложение о союзе с марчегом Тамаром.
В ответ на это юный масрид кивнул. У него словно гора с плеч свалилась. Напряжение спало, и он задышал глубоко и спокойно.
— Мы выступим против марчега Сциласа. Несмотря на наши потери, мы должны думать о будущем и выполнять свои обязательства. Возможно, после этого похода наконец воцарится длительный мир.
— А что делать с Пардом? — неожиданно прозвучал тихий, но настойчивый голос.
Все взгляды устремились на Стена сал Дабрана, на которого Ионна смотрела так же недоуменно, как и остальные.
— Наш путь определен. Марчег Ласцлар Сцилас представляет большую опасность. Но мы…
— Я обещал им свою помощь, — прервал Стен княгиню, отчего на некоторых лицах появилось беспокойство.
Ионна нахмурила лоб, но не стала указывать ему на его невежливость.
— Они должны пойти к прорицателю, как им было предложено, бояр.
— Это такой способ с нашей стороны показать свою благодарность? — неожиданно проворчал Стен. — Бросать наших союзников в тот момент, когда им нужна наша помощь?
— Стен, вы забываетесь, — перебил его Истран.
Тамар в замешательстве взглянул на Флорес, которая с печальным выражением лица смотрела на брата.
— Я ни в коей мере не забываюсь. Я не забываю своих обещаний!
— Бояр, я приняла решение. Долг требует…
— Долг! — язвительно воскликнул влахак. — Точно так же, как Висиния думала, что должна выполнить свой долг в Турдуе? Меня этот долг лишил всего, а теперь…
— А мне вы приносили присягу, — холодно перебила воина Ионна. — И я никому не позволю проявлять неуважение по отношению ко мне, даже вам. Я понимаю вашу боль, бояр. Тем не менее мы должны делать то, что должно быть сделано!
— Что должно быть сделано, — шепотом повторил Стен и с окаменевшим лицом опустил голову.
На мгновение Тамар подумал, что дворянин вновь овладел собой и сдался, но тот просто вышел вперед, не поднимая глаз, и заговорил:
— Я отрекаюсь от присяги и обязательств. Я передаю Дабран, мое поместье и мое наследство своей сестре. Пусть будет даровано ей то, в чем мне отказано.
Не веря своим ушам, Тамар оглянулся. Казалось, что никто из влахаков не понял произнесенных сейчас слов или не захотел понять. «Он у них, как легенда, народ складывает песни о нем. Да как он может так разочаровывать своих людей? — возмущенно подумал он. — Влахаки!»
— Я намерен все так же самозабвенно служить своему народу. Если никто больше не хочет помочь троллям, значит, я пойду один.
С этими словами бывший бояр развернулся и вышел из шатра.
22
Естественно, Стен знал, что они придут. И хотя он еще до конца не осознал, что он сейчас сделал, но реакцию на свои слова он мог хорошо представить себе. Он резко затянул подпругу. Его руки и тело, казалось, выполняли все действия сами по себе, в то время как его сознание было где-то в другом месте. В мыслях он снова и снова возвращался к Висинии, которую уже никогда больше не увидит. Осознание этого было настолько ужасным, что он не хотел и не мог до конца понять все его значение. Ведь еще совсем недавно она стояла у окна в Дабране рядом с ним и смотрела в ночь; а теперь, всегда такая жизнерадостная, ушла от него по темным дорожкам.
С тех пор как Флорес, возвратившись вчера, сообщила ему об этом, он словно потерял чувствительность и воспринимал, как издалека, все, что происходило вокруг, будто мир и все, что в нем происходило, не имели значения. «Ионна должна наказать меня за мои слова», — подумал влахак, все еще не достигнув понимания, не заставив себя увидеть в этом угрозу. Его больше не беспокоило, что его бывшая госпожа захочет сделать с ним.
Но солдаты не шли за ним, и Стен спокойно оседлал своего коня. Никто не арестовал его, но в тот момент, когда он уже хотел сесть на коня, позади него раздались щелчки. Даже не оборачиваясь, он понял, что это была Флорес.