Битва в пустыне
Шрифт:
– Стоп! Одну минуту. Не надо перечислять мне все ваши достижения. Просто скажите, коротко и ясно, в двух словах – что мы приобрели за эти двести пятьдесят тысяч американских долларов? – Лицо полковника, с заостренными, как у итальянца, чертами, пылало гневом; шея побагровела.
– Непредвиденные расходы… Чрезвычайные происшествия. Два, – чуть слышно произнес генерал-лейтенант, не поднимая глаз от напечатанных страниц.
– Как это? По его двадцать пять тысяч на каждое чрезвычайное происшествие или одно стоило двести тысяч, а другое, еще
– Здесь ничего об этом не сказано, полковник.
– Почему же? Разве секретная служба не в вашем ведении?
– Но, полковник. – Генерал Али Амин оторвался наконец от бумаг. – Эта сумма составляет менее чем 0,01 часть моих бюджетных расходов. Разве можно уследить, куда девается каждая сотая часть ассигнований?
– Можно! – заявил Барака. – Потрудитесь это выяснить. Я еще помню то время, когда вне стен этого дворца невозможно было найти двухсот пятидесяти тысяч долларов: их не имели ни люди моего племени, ни люди племени моего отца или моего деда…
– Теперь другие времена, о лидер, в особенности после того, как вы встали на путь повышения мировых цен на нефть в четыре раза по сравнению с прежними.
– Верно, – согласился Барака. Его лицо вдруг озарилось улыбкой, и министры облегченно заулыбались вместе с ним. – Теперь, вместо того чтобы нанимать убийц стоимостью всего лишь в двести пятьдесят тысяч долларов, мы можем за то же количество проданной нефти получить миллион долларов на самых первоклассных наемных убийц. – Барака сделал паузу. Улыбки на лицах присутствующих погасли.
– В четыре раза больше, джентльмены, – сказал Барака. – А теперь я скажу вам, что мы будем делать. Мы будем сидеть и ждать, пока генерал Али Амин не выяснит, куда подевались народные деньги.
– Будет исполнено в точности! – Бравый генерал молодцевато отдел честь и вышел, прикрыв за собой дверь.
Через двадцать минут, в течение которых слышалось только нетерпеливое постукивание пальцев по столу, окруженному испуганными мужчинами, когда один человек достиг пределов своей ярости, генерал вернулся с пухлой папкой в руках и самоуверенной улыбкой на лице.
– Куплены два автомата, сэр, для некоего Мобли и некоего Филбина. На автоматах заглавная английская буква "Т". Все точно, полковник. – Он снова отсалютовал, положил бумагу обратно в папку и занял свое место у стола.
– Заглавная "Т", говорите?
– Да, полковник. Заглавная "Т". Так же точно, как то, что американцы высадились на Луне.
– А не будете ли вы так добры объяснить нам, что она означает.
– Прошу прощения, сэр?
– Позвать француза!
– Кого, сэр?
– Того штатского, кто ведет дела всего вашего департамента, пока вы охотитесь за маленькими мальчиками на улицах столицы. Знаю я, чем вы заняты.
Генерал пожал плечами. Его попытка реабилитировать себя потерпела неудачу под напором реальных фактов. Он послал за французом.
М. Альфонс Жорэн, щуплый мужчина со смуглым лицом, похожим на мордочку хорька, с темными прилизанными волосами, официально нигде не значился, однако за его услуги платили французскому правительству столько, что на эти деньги можно было купить еще один реактивный самолет «Мираж», чтобы присоединить его к уже проржавевшим машинам.
М. Жорэн не имел никаких постов и титулов, не носил формы, предпочитая черную тройку с жилетом и куртку, застегивающуюся на кнопки. Не существуя на бумаге, он расхаживал и разъезжал по всей стране, и никто его не беспокоил, кроме тех случаев, когда полковник Барака желал узнать, что происходит в Лобинии. Тогда слали нарочного, и тот сломя голову кидался в роскошные палаты на улице Гамаля Абделя Насера – звать маленького француза. А сегодня был день заседания министров, и француз, подобно другим иностранцам, игравшим второстепенные роли в лобинийских министерствах, находился вне стен конференц-зала, болтая с русским специалистом, который когда-то выполнял ответственное задание в Чехословакии, а теперь пребывал в Лобинии, проводя там свою всемирно известную национальную политику на Среднем Востоке. Он признавал, что арабы нужны России примерно так же, как Америке – Южный Вьетнам.
Увидев, что генерал Али Амин возвращается в комнату ожидания встревоженный и растерянный, М. Жорэн очень удивился.
– Он хочет видеть вас, – сказал генерал.
– Лично? – уточнил М. Жорэн.
– Да, лично.
– Но ведь это официальное заседание правительства. Вы же знаете, мне не полагается там появляться. Это будет слишком, я бы сказал… официально.
– Полковник приказывает.
– Как ему будет угодно. Но вы-то, Амин… У вас должен быть полный ажур, иначе…
– Не беспокойтесь, у меня полный порядок, господин Жорэн.
– Посмотрим, – сказал маленький француз и вошел в зал заседаний. Генерал предупредительно открыл перед ним дверь и потом закрыл ее за ним.
Полковник Барака оглядел человека, чье жалованье за год превышало совокупный доход всего предыдущего поколения того племени, к которому принадлежал он сам. А теперь считается нормальным тратить такие суммы на сбор информации о том, что делается в других странах. Полковнику Бараке часто казалось, что на самом деле это – дезинформация. Глаза у француза были черные, лицо в оспинах, прическа – волосок к волоску. Человек с такой прической должен уметь прятать концы в воду.
– Ваше имя – М. Жорэн, вы курируете нашу разведку, – сказал Барака и увидел, что его собеседник прищурился: француз не ожидал от араба такой откровенности.
– Как вам сказать… Я представляю здесь фирму, имеющую лицензию на…
– Не болтайте вздор! Довольно я его наслушался. Я пригласил вас, чтобы спросить кое о чем. Что означает английское заглавное "Т"?
– Это означает «положить конец», сэр.
– Что имеется в виду? Пожар, убийство, прекращение платежей?
– Убийство, сэр.