Битва за Арракис
Шрифт:
– Как, и Адриана забрали?
– ужаснулась Ина.
– Что ж делать, - вздохнул ее сын.
– Я вот попрощаться пришел, вещей у меня почти нет, собирать нечего. Вы все себя берегите. Ты, Дави, - обратился он к брату, - теперь старший в доме. Маме во всем помогай, не забывай давать Майре лекарство, попробуй, если вдруг случай подвернется, найти какую-нибудь посильную работу. Я сегодня схожу к генералу Тирису, попрошу у него жалованье за отработанные дни, принесу вам, вы на эти деньги первое время как-нибудь проживете.
Тирис Атрейдес без лишних разговоров
– Ты там поосторожнее, - сказала ему Ина.
– Под вражеский огонь не лезь, не геройствуй, в первых рядах не стой, а то убьют тебя - как мы тут будем? Все-таки ты уже взрослый, работаешь, и нам твои деньги и труд - большое подспорье. Братья-то твои еще совсем крошки, они не могут так мне помогать, как ты, - женщина подошла к старшему сыну и крепко его обняла.
– Я уж постараюсь, - ответил он.
После разговора с матерью Тоньо вернулся в усадьбу генерала Тириса, откуда сам хозяин дома и все его слуги, призванные на военную службу, должны были вместе отправиться на пункт сбора. Управляющему тоже нужно было идти в армию, хотя он, как и муж Алпины Адриан, был уже немолод.
– Ох, Тоньо, не нравится мне все это, - поделился он с садовником за ужином.
– Остались у нас на Каладане одни женщины да дети. Как они без нас, мужчин, хозяйство возьмут в руки? Вот у тебя отца-то нет... ох, извини, где-то он наверняка есть, да о тебе, сыне своем, не знает. Был бы - тоже бы в армию забрали. Ты в своей семье считай что единственный мужчина, а тебя от родных отрывают. Как они без тебя справятся?
– Тяжело им будет, - уклончиво ответил юноша, который был удивлен такой откровенностью со стороны человека сильно выше его по статусу.
– У меня своих детей нет, жена моя померла, мне волноваться не о ком, - продолжал управляющий, жуя хлеб.
– А вот тебе-то есть о ком. Мать твоя женщина хорошая, работящая, да и младшие дети заботы требуют. Я вот знаешь еще, чего боюсь?
– Вы?
– удивился Тоньо; раньше ему казалось, что этому суровому пожилому человеку неведомо чувство страха.
– Я, знаешь, никогда никого не убивал. Ну как: рыбу чистил и резал, пока она еще трепыхается, курам головы рубил. Я господину Тирису признался, что стрелять не умею, оружия в руках не держал, если не считать разделочный нож. Мне он сказал, что нас на призывном пункте стрелять научат, там специальные мишени есть. Мишень мишенью, это все хорошо, но это же не человек.
– Так они же враги, - ответил садовник, у которого, впрочем, мелькнула мысль о том, что в словах управляющего есть истина.
– Молодой ты еще, - сказал управляющий, прихлебывая яблочный компот.
– Вот ты смог бы меня, например, убить?
– Да вы что, - Тоньо отчаянно затряс головой.
– А представь себе, что я солдат Харконненов. У тебя ружье, и ты в меня стреляешь, потому
Молодой садовник задумался. До этого момента он слабо себе представлял, что война предполагает убийство таких же людей, как он сам и его знакомые.
– Вот стоит передо мной человек. Он такой же, как я, и его тоже призвали в армию - конечно, Харконнены сражаются отнюдь не за правое дело, как мы, но этот солдат, может быть, на своей родной планете тоже был садовником, рыбаком или крестьянином, и отказаться он не сможет, иначе его ждет смерть от рук гвардейцев барона. Мы защищаем спайс от врагов, которые, если их не остановить, поработят всю вселенную, они хотят подчинить себе галактику - вернее, не они, а их барон. И мы будем вынуждены стрелять в таких же людей, как мы, разница лишь в том, что они живут на Гайди Прайме и правит ими не такой милосердный человек, как наш герцог. Ни у них, ни у нас нет выбора.
Тоньо рассуждения управляющего показались чересчур запутанными и сложными, поэтому он только кивнул в знак согласия. Поужинав, он сразу лег спать - наутро ему предстояла долгая дорога до призывного пункта в окрестностях столицы, но сон не шел, и юноша, ворочаясь на своей жесткой постели, долго вслушивался в ночную тишину, нарушаемую только криками каких-то животных.
Утром все призывники встали очень рано; их долго везли по разбитой дороге в каком-то облезлом транспортнике до пункта сбора неподалеку от Кала-сити. Тоньо Кари смотрел из окна на проплывающие мимо поля, луга, деревеньки, состоящие в основном из таких же покосившихся лачуг, как его собственная, и редкие усадьбы. Поскольку он никогда не покидал родных мест, увиденное его сильно впечатлило; управляющий рядом с ним тоже восхищался красотами Каладана.
– Какая же у нас прекрасная планета, - восклицал он.
– Не сравнить с Гайди Праймом. Слышал я про родину Дома Харконненов, говорят, страшное место. Мрачное. Все загрязнено - и земля, и вода, и воздух, люди живут недолго и в очень плохих условиях. Стоит кому-нибудь попробовать высказать недовольство, как его тут же схватят гвардейцы барона, и участь его незавидна.
– Ну, я бы не сказал, что прекрасная, - буркнул какой-то молодой деревенский парень.
– Мне вот у нас погода как-то не слишком нравится. Довольно часто дожди, холодно бывает, небо облаками затянуто, хорошо еще, что такой зимы нет, какая, говорят, во владениях Ордосов постоянно - там и снег-то не тает. Я ни разу не видел снега, но и не имею желания увидеть, хотелось бы побольше солнышка.
– Как бы оно ни было, а нашего дорогого герцога с мерзким бароном и неизвестным главой Дома Ордосов не сравнить, - ответил ему управляющий.
– Наш герцог о своем народе заботится, а жители Гайди Прайма этого лишены - выживай, как знаешь. Генерал Тирис, честный, благородный человек, очень сожалеет о том, что вынужден отправить столько наших людей на войну, но что делать? Если мы не будем сражаться с Харконненами, то они придут сюда и сделают всех своими рабами, и это будет куда хуже постоянных дождей и погубленного урожая, - он с укоризной посмотрел на будущего солдата.
– Вот ты знаешь, какие на Гайди Прайме порядки? Никто в твое положение входить не будет, тебе скажут - как хочешь, так налоги и плати, ни отсрочки не дадут, ничего, и слугам барона все равно, даже если твоя семья умрет с голоду.