Битва за Лукоморье. Книга 3
Шрифт:
– Уж он спросит, – посулил, выбираясь из зарослей лещины, Боро. – А ловко ты заразу этого раскусил!
– Ты бы тоже раскусил, если б при тебе какой увалень мечником назвался.
– Оно так, – согласился охранник и вдруг засмеялся. – Увальни, они такие, только помяни…
На сей раз треск в лещине стоял такой, что хоть за кабанью рогатину хватайся.
– Зринко? – усмехнулся Охотник.
– Кто ж еще?
Не валяйся поблизости связанный проходимец, «десятник» наверняка б добавил еще что-нибудь, но над своими при чужих не
Круглолицый Зринко вывалился из кустов, брякая плохо притороченным железом и шумно, по-собачьи, дыша, сейчас язык вывалит и хвостом завиляет. На переносице парня красовалась свежая царапина, глаза возбужденно блестели. Злоумышленника он бы изловил обязательно, да вот беда – старшие помешали.
– Берем, – Боро кивком указал помощнику на притихшего Любодара, – и к хозяину.
Китежанин опасался, что зверинщик пошумит, поохает да и простит обманщика, но добрякам порой тоже обидно становится. Слобо разозлился не на шутку, причем дело было даже не в деньгах, хотя и они при таком ремесле даются непросто – зверье-то еще добыть надо, а потом поить-кормить-обихаживать.
– До Вилова в клетке доедешь, – отбушевав и отбранившись, объявил самозванцу зверинщик. – Там властям отдам. И еще спасибо скажи, что с Огнегором не запру!
– Ну, «спасибо» ты от него вряд ли дождешься, – усомнился Алеша, глядя, как изрядно помятого и словно бы съежившегося самозванца уводит грозный Зринко.
Дрянью алырец был редкостной, такие жалеют не о том, что натворили, а о том, что попались. Когда вместо совести страх, хоть перед тумаком, хоть перед законом, это паршиво, пусть со стороны бессовестный трус и кажется приличным человеком. До поры до времени. Потом страх отступает, осмелевший трус грабит, насилует, убивает, а вокруг только руками разводят. Дескать, ничто же не предвещало…
– Раз уж я на Русь подался, пусть его по вашим законам и судят, – Слобо шумно втянул воздух. – Эх, моя бы воля, отметелил бы, живого места не оставил!
– А ты строг, как я погляжу, – не удержался Алеша, хоть и сам недавно раздумывал о том же.
– Так я же из-за этого пакостника чуть без Зденки не остался, – Слобо приобнял раскрасневшуюся от ярости дочку. – Нипочем прощелыгу этого терпеть не хотела, ровно чуяла, умница моя! Чуть в Ольше не осталась, из-за слониш своих только с нами и поехала.
– Надо же, – Охотник покосился на все еще сжимавшую кулачки смуглянку. – А не из-за батюшки с братьями?
– Какое там! Вдребезги разругались. Мы, зверинщики, ведь сумасшедшие – хоть огнем вокруг всё гори, хоть сами помирай, а любимцев холь да лелей. Вот и Зденка такая же. Ни за что не поверит, что другой не хуже ее сделает, так ведь и не сделает! Мальчика ее розового видел? Это он со Зденкой такой, с другими и не признать будет. Заморышем родился, чудом выходили! Тебе-то, небось, смешно…
– С чего бы? Мне мой Буланко тоже, считай, родной.
– Ой, не то это, –
– Не прозевали, – мотнула головой зверинщица, змейкой выскальзывая из родительских объятий, – но и впрямь пора…
Не проводить ее взглядом было трудно, Охотник и проводил. Слободан заметил и довольно усмехнулся.
– Ты уж прости мою крапиву, что о вас, китежанах, по прохиндею этому судила. Что, кстати, ему за обман причитается?
– Откуда мне знать, – отмахнулся Алеша, – я все больше по нечисти, а с ней разговор короток.
– Вот! – непонятно чему обрадовался зверинщик и ухватил гостя за руку. – Врун-то он врун, только мимо ведьмы нам все одно ехать! Вдруг она до зверья охоча? Век себе не прощу, если с красавцами моими что дурное приключится… Проводи нас, яви милость, а уж я отблагодарю! Все, что этому… обещал, твое будет.
– Ты разве не понял еще? – удивился богатырь. – Не берут плату Охотники.
– Как же так? – растерялся Слобо.
– Да вот так! Следующий раз как работников искать станешь, разведай прежде, с кем связываешься. Наше дело и есть наша плата, потому я Любодара этого, даже не видев, и заподозрил.
– А живете-то вы на что? – захлопал глазами зверинщик. – Да и снасть ваша не из дешевых.
– Все, что нужно, Китеж дает, а коли чего не хватает, берем и пишем расписку. По ней в любом городе посадник заплатит, а уж князь с Китежем всегда сочтутся.
– Как же мне тебя умолить тогда? Ну, хочешь, на колени встану?
– Я тебе что, злонрав какой? – прикрикнул Алеша. – Это они любят, когда перед ними на колени падают да на брюхе ползают… Мимо ведьмы я вас провожу, а дальше уже сами.
– Спасибо тебе! – Слобо расплылся в улыбке и тут же вновь насупился. – Только стыдно мне задарма на чужой шее ездить. Денег тебе не надо, может, другим возьмешь? Слушай, ну давай я тебе своих питомцев, пока не вовсе стемнело, покажу. Будешь знать, кого спасаешь, а там и за ужин.
– Лады, только ведьма, может, и не ведьма еще.
– А чего она тогда в лесу сидит да людей пугает?
– Откуда мне знать? Может, надоели ей все.
– Надоели? Ну ты, ха-ха, и скажешь…
Слобо смеялся долго, с удовольствием, так смеется человек, сбросивший с плеч непосильную тяжесть. Смеялся – и вел богатыря мимо повозок, у которых возились младшие зверинщики. Кто-то перекрикивался, что-то стрекотало, один раз вроде бы протрубил Мальчик, звякнуло оброненное ведро. Солнце еще не зашло, но начинало холодать, от близкого ручья тянуло сыростью, скоро и туман поползет, но пока была видна каждая травинка.