Битва за Лукоморье. Книга 3
Шрифт:
«Ну вот… – расстроился подоспевший Буланко. – Опять без меня? Зачем тогда звал? Зачем от беды моей отвлекал?»
– Тоже мне беда, – отмахнулся богатырь.
Буланко смолчал, зато Слобо принял это на свой счет.
– Это для тебя не беда, – зверинщик, подавая пример сыновьям, таки бухнулся на колени, – а для меня… для нас жизнь рушится! Верни гирифтена, нельзя ему без пригляда и без кормежки правильной, да по холодам вашим, сгинет…
– Лады, – Алеша с раздраженьем оглядел стоящую на коленях троицу. – А ну вставайте,
Выкатившееся откуда-то «это» прошмыгнуло меж растерянно глядящими то на отца, то на богатыря Слободановичами, встало над валявшимся Огнегоркой и горделиво протрубило. Алеша огляделся, Зденки видно не было, зато чуть поодаль топталось еще трое слониш.
– И эти разбеглись! – всплеснул руками Зринко. – Ну дела!
– Так делайте, – непонятно с чего разозлился Охотник.
– Алеша, – у Слобо на уме был лишь гирифтен, – время дорого! Всех бери, только поймай!
– На кой мне все? У тебя тут работы по горло, вот и займись. Мне десятка загонщиков за глаза хватит, а уж выйдет ли, нет ли, не скажу.
Рассвета, спасибо китежанской вязи, ждать не требовалось. Без возглавившего поход Алеши зверинщикам не только пришлось бы ждать утра, но и вооружаться всерьез, и идти целой толпой, а так обошлись охранниками во главе с Боро и Давором. Беглеца надо было брать живым, по возможности ничем ему не навредив, так что основной снастью у ловцов стали любимый Алешин аркан, мотки веревок да чудом не порванная пьяным Огнегоркой сеть.
– Буланыш, ты постереги пока этого… Огнегора, – шепнул напоследок коню китежанин, пока Слобо отбирал загонщиков. – Если что, копытом приголубь. Только чтоб не насмерть.
«Постерегу», – в подтверждение обещаний жеребец клацнул зубами, заставив попятиться плюгавого зверинщика с сетью. – Пригляжу, будь спокоен. Делай дело».
Гирифтен, хоть и юный, и увечный, весил уже изрядно, как хороший тяжеловоз, так что следы его когтистых лап да полоса от хвоста на покрытой росой траве читались просто отлично, не промахнешься. Судя по следам, крылатый здоровяк от лагеря удалялся длинными прыжками, видать, в испуге. Потом, отбежав подальше, успокоился, с прыжков перешел на шаг и уже этим шагом добрался до опушки на дальнем конце луговины, но вот полез ли вглубь?
Алеша присмотрелся к темневшим впереди деревьям – не так уж и высоки, зато стоят густо, да и низкие ветви должны мешать. Был бы зверь испуган, ломился бы в чащу, оставляя за собой целую просеку, но коль малость подуспокоился… Да и не лесные твари эти самые гирифтены, с их-то крыльями! На открытом пространстве им привычней, а если и прятаться, то в горных пещерах, ну или, если таковых поблизости нет, в густом и высоком кустарнике. Наподобие того еще не до конца облетевшего орешника, куда и ведут следы.
Самим лезть в заросли показалось Алеше неправильным. Мощные когтистые лапы, хвост с костяными лезвиями и крепкий клюв, когда ими орудует испуганный «малыш» размерами с боевого коня, – весомый повод для осторожности. Не всякий захочет столкнуться с этаким дивом нос к носу.
– Алеша, – торопливо напомнил Давор, – не убивать идем, а ловить…
– Помню, не забыл, – успокоил зверинщика богатырь. – Он ведь
– Ну… Нет, не должен.
– Тогда нечего мудрить. Выгоним на открытое место, а дальше мое дело.
– Все, братцы, – вмешался до того молчавший Боро, – расходимся по краям этого малинника и шумим.
– Как на свадьбе! – задорно выкликнул круглолицый Зринко, похоже, получавший от охоты немалое удовольствие.
– Не малинник то, – вмешался заморыш с сетью, – а орешник. Им тут все заросло.
– Малинник, орешник… Невелика разница. Главное, орем.
– И палками его… палками.
– Сами ноги не поломайте. Не видно ж ни рожна! Ночь кромешная.
– А ты не смотри, ты горлань.
Загонщики со смешками, но споро рассыпались по краям зарослей. Первым подал голос Давор, и тут же во всю мочь завопили остальные, от души хлеща по горемычным зарослям. Вопли, разбойничий посвист, треск ломающихся под ударами веток. Первыми не выдержали какие-то птицы, взлетели шумно, заметались над головой, усугубляя поднятую суматоху, потом наискосок по луговине рванул отъевшийся на обильных осенних харчах русак.
Помощники орали, Алеша, сбросив плащ на траву, ждал с арканом наготове. Видать, гирифтен не слишком уютно чувствовал себя в своем случайном убежище, так как появился быстро. Первая сотня ударов сердца не отстучала, как треск кустов стал гораздо громче и что-то крупное и темное ломанулось из глубины орешника на опушку. Есть!
Здоровенная крылатая зверюга вымахнула на открытое место и на мгновение замерла, оглядываясь и смешно топорща совиные «уши». Клювастая голова несколько раз повернулась, изумрудами сверкнули глаза, и гирифтен длинным скачком сорвался с места. Второго прыжка не получилось – петля аркана послушно легла куда положено, и узел затянулся на длинной мускулистой шее. Богатырю осталось, как следует уперевшись, напрячь спину и дернуть способный удержать великана аркан на себя.
Пойманный прямо в воздухе зверь грузно кувыркнулся на бок. Упал – еще не значит сдался, и гирифтен тут же попробовал вскочить на лапы, однако новый богатырский рывок – веревка, к счастью, выдержала! – повалил его на траву. Клацнул бессильно клюв; чуть-чуть не добравшись до натянувшейся веревки, Малыш еще сильнее изогнул шею, чтобы достать-таки вредную гадость, но Алеша уже сам взвился в воздух, в три скачка покрыв разделявшее их с добычей расстояние. Глазомер не подвел. Успешно миновав бестолково бьющие крылья и хлещущий направо и налево хвост, Охотник, подобно загадочному фригалу, оказался на шее чудо-зверя, прямо-таки сел верхом. Ну и грохнул кулаком беднягу по макушке.
Голова и шея у подобных созданий крепкие от природы, их так просто не разбить и не сломать, так что за жизнь слободанового сокровища Алеша не волновался. И все же бить со всей силы счел излишним, мало ли, животинка и без того калечная. Одного богатырского удара гирифтену, однако, хватило с избытком – мышцы зверя расслабились, лапы подогнулись, и он начал заваливаться вперед. Ну и отлично.
Спрыгнув с падающей добычи, китежанин откатился в сторону прежде, чем гирифтен ткнулся клювом в траву. Дело было сделано, ну, почти. Стремительно вскочив, китежанин махнул рукой благоразумно державшимся поодаль помощникам.