Битва за сектор. Записки фаната
Шрифт:
– Как чем? Да и предки твои в туалет могли пойти и увидеть нас.
– Я просто хотела поболтать с тобой…
Чувствовал я себя неважно, болела голова, а изо рта несло помоями. Уверен, что целоваться со мной было неприятно, и я оценил самоотверженность Мани, которая нашла в себе силы разбудить меня поцелуем.
Маня не выходила из комнаты, и мне было стыдно подниматься, потому что, несмотря на похмелье, мой организм встретил утро по-мужски.
– Давай, вставай, бабушка завтрак приготовила.
– Отвернись, - попросил я Маню.
– А ты что, голый?
– Маня засмеялась.
– Нет, в трусах, но все же, дай мне одеться.
– А,
Мы позавтракали, и я засобирался, так как договорился с Портвейном о встрече в центре Москвы, а потом надо было собрать ребят из нашей «фирмы», которые должны были приехать на матч со «Спартаком».
Маня проводила меня до остановки электрички, и на перроне вновь несколько раз чувственно поцеловала меня в губы.
– Я приду на ваш матч, - сказал она мне на прощание.
Меня это не обрадовало, потому что на московский матч СКА со «Спартаком» собиралась приехать из Ленинграда девушка, за которой я ухаживал, правда, болела она не за СКА, а за «Зенит». Я рисковал оказаться в неудобном положении.
Мы встретились с Портвейном на «Комсомольской» и поехали в Лужники, где нас уже ждали питерские армейцы во главе с моим «заместителем» Агитатором.
– Ну чего, Ара, рассказывай, как ты тут?
– спросил Агитатор.
– Да, нормально…
– Где ночевал-то?
– У Мани, в Сетуни.
– Да ты что! Трахнул ее, небось? Дырочка-то у Машки аккуратная, ведро со свистом не пролетит
– А ты откуда знаешь?
– Оттуда, что трахал ее. Когда ты в армии служил, мы на «Крылья» приезжали, и нас познакомил твой приятель из их основы - Рок. Ее бабка в магазин пошла, так она сама меня на себя затащила. Я, правда, быстро кончил. Бабка должна была вот-вот вернуться. Сам знаешь, когда на нервяке всякое бывает… Я хотел минет ей сделать, но она сказала, что в рот не берет, мол, не научилась еще.
– Так она и не научится, если в рот брать не будет, - вступил в разговор Портвейн и заржал.
– Ара, так ты трахнул ее или нет?
– Нет, - мрачно и раздраженно ответил я. Мои романтические иллюзии растаяли. Я думал, что произвел на Маню неизгладимое впечатление, а оказалось, что она просто шлюха.
– И почему? Неужели не дала?
– Агитатор не унимался.
– Да когда я мог? Вначале спал на кухне, на раскладушке, а потом в одной комнате с ее бабкой… А бабка все время дома сидела.
– Да надо было с ней в ванной запереться, она только этого и ждала! Маню вся их «фирма» отымела, - Агитатор то ли подкалывал меня, то ли действительно переживал, что лидер его «фирмы» не получил удовольствия. Потом Агитатор рассказал еще несколько историй о похождениях крыловской девицы, и я решил, что имею все основания не обращать на нее внимания, если она заявится на наш матч, а сосредоточиться на той, что должна была приехать из Питера.
Я так и сделал, чем обидел Маню, она растерялась, явно не понимая, что произошло. Однако питерская барышня оказалась порядочной стервой. Будучи фанаткой «Зенита», она дружила с «мясниками» и на матче начала благосклонно отвечать на заигрывания одного из лидеров «мясников», а тот стал подкалывать меня. Долбанная «зенитчица» довольно улыбалась, мол, два кота сейчас подерутся из-за меня. «Вот пизда!» - подумал я. Но потерять лицо перед своими товарищами я не мог. «Мясник» сидел на нашем секторе, несколькими рядами выше. Ряды были разделены между собой железными перилами. Я подлез под одни перила, перелез через другие, до «мясника» оставался еще один ряд, он заметил меня и
Из Питера на тот матч, помимо той зенитовской барышни, приехали еще несколько девиц. У одной из них было лицо с лошадиной челюстью и великолепная задница. Меня привлек второй аспект ее внешности. Я решил, что коли Маня оказалась шлюхой, а «зенитчица» - стервой, то мне ничего не мешает приударить за девицей с красивой попой.
Девице этой явно польстило внимание со стороны лидера «фирмы», она довольно ржала и еще зазывней крутила бедрами. Я уже прикидывал, где она могла бы меня утешить. Почему бы не купить билеты в купе?
На вокзале я увидел Маню.
– Твоя подружка, «зенитчица», поехала куда-то с «мясниками», - сообщила она мне.
– Да и ладно, мне все равно, это не моя девушка…
– Я же вижу, что тебе не все равно. Ты мог меня предупредить, что из Ленинграда должна приехать твоя подружка, я бы не приехала на ваш матч…
– Это не моя подружка…
– Но она тебе нравится. Это же сразу заметно.
– Ты ошибаешься.
– Было бы здорово, если бы это было так.
Я хотел поскорей закончить этот романтический разговор, так как мне не терпелось поскорей заняться нашей девицей с манящей попой.
– Ладно, мне пора, - Маня, наверное, почувствовала мое беспокойство.
– Я приеду в Питер, когда наши с вашими будут играть. Встретишь меня?
– Конечно!
Я не врал. Эффект Марии забыть было трудно.
Маня действительно приехала в Ленинград на матч, только до меня ей уже не было никакого дела, она успела стать девушкой одного из лидеров фанатов «Крыльев», чем, похоже, очень гордилась.
А девица с лошадиным лицом меня обломала. Она долго виляла задом, поощряя меня, а потом заявила, что у нее есть парень, какой-то чувак с Гражданки. А я решил, что конкурировать с гопником из спального района для меня,
первого питерского армейца, просто западло.
Кто больше всего пострадал от женского коварства, так это Портвейн. Пить он начал, точнее - пьянствовать, после того, как его бросила жена, дочь какого-то штабного генерала. Ее, конечно, не устраивало, что парень, за которого она вышла замуж, вместо того чтобы помогать ее папе на генеральской даче, в сомнительной компании мотается по стране с красно-синим шарфом на шее, а в Москве все время проводит в пивных, расположенных близ стадиона «Динамо». В общем, все завершилось, как в том анекдоте: Портвейн вернулся с выезда на один день раньше (прилетел из Киева на самолете, так как билеты на поезд раскупили) и обнаружил в своей прихожей чужие мужские ботинки, а в своей постели - их счастливого обладателя. Ничем хорошим для Портвейна это ночное рандеву не закончилось. Обладателем ботинок оказался молодой офицер ВДВ, который сумел нейтрализовать возмущенного фаната ЦСКА хорошо поставленным ударом в челюсть.