Битва за Севастополь. Последний штурм
Шрифт:
Генерал М. Фреттер-Пико еще вечером 16 июня указал, что 72-й дивизии удалось вбить достаточно глубокий клин в советскую оборону, который нельзя не использовать, даже если это будет сопряжено с некоторым риском. Главной целью наступления остался захват Сапун-горы. Обращать при этом слишком пристальное внимание на фланги сочли уже не столь важным, полагая, что обороняющиеся уже не в силах нанести сколько-нибудь чувствительный контрудар. Выход на вершину Сапун-горы неизбежно приводил к еще большему заострению клина, но, что гораздо важнее, к прорыву внутренней линии обороны всего СОРа. Удержание плацдарма не должно стать особенно сложным, так как командование Приморской армии в предшествующие дни не проявляло должной активности при нанесении контрударов. Были все основания полагать, что нерасторопность
251
NARA. T. 314. R. 827. Fr. 673.
В результате достигнутых 16 июня успехов, завершения зачисток района выс. ПМ 01 – ПМ 03, совхоза «Благодать» и холма к западу от него произошло существенное сокращение протяженности линии фронта. Это дало возможность произвести смену позиций артиллерии, что, в свою очередь, позволяло отражать контратаки на средней дистанции и в крайнем случае огнем стрелкового вооружения, не допуская атакующих до переднего края.
В 6.30 в атаку поднялась пехота ударных групп 170-й дивизии. Но ее поджидал неприятный сюрприз: советские войска не желали уступать пространство без боя. Как только немецкая атака была замечена, по противнику был открыт артиллерийский и «особенно сильный минометный огонь». Кроме того, пехота попала под фланговый обстрел с высот юго-западнее д. Кадыковка. Наблюдением было установлено, что там оборудована система оборонительных позиций с несколькими дзотами, занятая значительным количеством пехоты. В силу указанных причин атака 170-й дивизии захлебнулась, и, чтобы возобновить наступление, было необходимо нейтрализовать эти огневые точки.
Тем временем 72-я дивизия проводила зачистку южной вершины ПМ 023, на которой оказалось несколько все еще занятых гарнизонами дзотов. У задействованного для решения этой задачи самокатного батальона сил для одновременного наступления в западном направлении не было. Единственно возможным оказалось проведение атаки силами 124-го полка на северную вершину ПМ 023.
17 июня 28-я дивизия ограничилась обстрелом гнезд сопротивления к северу от выс. 212, 1. В новом наступлении соединение генерала Й. Зиннхубера должны были поддерживать штурмовые орудия, но это оказалось невозможно. К назначенному для атаки времени выяснилось, что все штурмовые орудия 249-го батальона выведены из строя и находятся в ремонте. Тогда генерал Й. Зиннхубер предложил командиру XXX корпуса генералу М. Фреттер-Пико провести атаку на выс. 212.1 только силами 105-го полка.
Генерал М. Фреттер-Пико согласился с предложением командира 28-й дивизии. От себя он добавил, что удар по господствующим высотам западнее д. Кадыковка и около д. Карань выгоднее проводить с тыла, уже после выхода на вершину Сапун-горы. Но с выводами генералов XXX корпуса не согласился генерал Э. фон Манштейн. Он указал им на важность своевременного захвата господствующих высот, который положительно повлияет на скорость продвижения войск, штурмующих Сапун-гору. Поэтому высоты нужно атаковать незамедлительно.
Противник отмечал резко снизившуюся активность советской артиллерии, сделав правильный вывод, что этот факт был обусловлен нехваткой боеприпасов. Но огонь минометов по-прежнему оставался очень эффективным средством в руках оборонявшихся. Минометчики успешно обстреливали немецкую пехоту не только с Сапун-горы, но и с высот западнее д. Кадыковка [252] .
Последовавшая вечером атака 72-й дивизии на ПМ 023 не достигла успеха. Оборонявшиеся на вершине советские войска оказали упорное сопротивление, сломить которое немцы оказались не в состоянии и были вынуждены отступить. Вновь большой проблемой оказались артиллерийский и минометный обстрел, который открывался сразу, как только немецкие войска поднимались в атаку.
252
NARA. T. 314. R. 827. Fr. 677.
Возникли сложности и у 170-й дивизии при попытке занять старое летное поле, именуемое ими «Балаклава III» (ПМ 019). Продвигавшиеся немецкие части постоянно оказывались под огнем с флангов, который велся с господствующих высот – выс. 212, 1 и холмов западнее д. Кадыковка. Несмотря на противодействие, противник уничтожил дзоты на ПМ 017, и в 20.00 170-я дивизия своим правым флангом вышла к западной части летного поля «Балаклава III» (ПМ 019). Правое крыло правого 391-го полка заняло выс. 29, 4, находившуюся западнее д. Кадыковка. Уже в сумерках полк вступил в бой с советскими частями на северной окраине д. Кадыковка. Но после проведенной красноармейцами контратаки немцам пришлось отступить, отдав совсем недавно захваченную выс. 29, 4. Тем временем левофланговый 105-й полк выполнял задачу по прикрытию наступления дивизии, действуя по линии в 500 м восточнее д. Кадыковка.
Командование Приморской армии распорядилось выделить из состава 9-й бригады один батальон и поставить его во втором эшелоне на г. Карагач. Перед ним была поставлена задача предотвратить возможный немецкий прорыв вдоль Балаклавского шоссе. Артиллерийский дивизион бригады был отправлен на усиление огневой поддержки войск I сектора.
Бои 17 июня обошлись войскам, защищавшим Севастополь, весьма дорого: за день были убиты 734 человека и ранены 1006. К сожалению, даже такой ценой сдержать натиск противника было не суждено, он достаточно уверенно рвался к своей основной цели – берегу Северной бухты. Проведенный противником маневр с перемещением 24-й дивизии на новое направление оказался исключительно успешным. Разведка СОРа и Приморской армии просмотрела его, и внимание командования по-прежнему было сконцентрировало против 22-й и 50-й дивизий. Поэтому удар соединения генерала Х. фон Теттау во фланг оказался полной неожиданностью, и оборона IV сектора рухнула.
К исходу 17 июня от берега Северной бухты противника отделяло уже не более 1,5–2 км. Выход на побережье сразу же ставил в исключительно сложное положение всю систему обороны Севастополя. Занимавшие северную сторону войска оказывались разделенными на два изолированных друг от друга очага обороны. Возникала непосредственная угроза внутреннему району Севастополя, сам город оказывался под обстрелом чуть ли не прямой наводкой. Принимать какие-либо корабли и суда как в Северной, так и в Южной бухте становилось невозможно, пришлось бы использовать плохо приспособленные для погрузки и разгрузки мощности других бухт.
18 июня
Северный сектор
Схемы № 3 и № 4
В ночь на 18 июня на командном пункте адмирала Ф.С. Октябрьского собрался объединенный совет СОРа. Генерал И.Е. Петров доложил о ходе боев и подробно остановился на положении войск на северной стороне. Собравшиеся понимали, что ситуация очень серьезная и противник вот-вот выйдет к Северной бухте. Чтобы предотвратить прорыв, было решено провести очередную контратаку, использовав как основную ударную силу вновь прибывшую 138-ю бригаду майора П.П. Зелинского. Во взаимодействии с ней должна была наступать 345-я дивизия в общем направлении на северо-запад от Графской и Сухарной балок. Морской 79-й бригаде и одному батальону 2-го Перекопского полка поручалось провести отвлекающую атаку. Артиллерийскую поддержку должна оказать вся оставшаяся в наличии в III и IV секторах артиллерия. Это был последний шанс остановить немецкое наступление.
Выступивший далее генерал П.А. Моргунов заострил внимание на положении 30-й батареи. Он предложил, используя атаку 138-й бригады и 345-й дивизии, направить в расположение батареи деблокирующую группу, сформированную из бойцов 95-й дивизии, освободить гарнизон, а саму батарею взорвать. Член Военного совета флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков заверил присутствующих, что, по оценкам политработников армии и флота, политико-моральное состояние бойцов и командиров держится на высоком уровне, настроение боевое. Он еще раз повторил, что противник выдыхается и нужно продержаться еще несколько дней.