Битва
Шрифт:
— Маша, что на эту дверь наложено? — спросил я.
— Сигналка с молнией. Ничего сложного. А зачем тебе?
— Ты алтарь чувствуешь? — вопросом на вопрос ответил я.
Силу чувствовал каждый. Настоящий водопад её струился куда-то вниз, в толщу земли, или наоборот. С этими потоками Силы никогда не поймёшь, что там и куда течёт. Но вот какой-то её центр ощутить у меня не получалось.
— Нет, если честно, — ответила она, постояв минутку с закрытыми глазами. — Он где-то сверху, но точно сказать не могу. Но мы неглубоко, не больше… метров пятнадцати от поверхности. Я даже солнце могу разглядеть внутренним зрением.
— Думаю, что эта дверь как раз и ведёт к алтарю, — сказала непривычно сегодня молчаливая Лари, нервно крутя в руках «таран». — Если кто-то ходит с той стороны, то он должен иметь доступ к нему.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Чтобы общаться с первосвящёнником. Втайне от всех. Иначе зачем весь этот балаган?
— Хм, верно, — кивнул я. — Маш, можешь с двери сигналку снять?
— Сейчас посмотрю, — ответила девушка и присела на корточки перед дверью.
Так она просидела совсем недолго, затем сказала:
— Сейчас сниму. А замок пусть Балин вскроет, он обычный. Не хочу зря Силу тратить.
— Да без проблем! — заявил гном, выгружая из рюкзака килограммовые связки динамита.
Орри молча стоял перед порталом, направив в его зеркало раструб пулемётного ствола. Так, на всякий случай: мало ли что оттуда полезет. А очередь из ручника и дракону с такого расстояния щекоткой не покажется. И вампиру хватит для того, чтобы и думать забыть о нападении.
Маша колдовала над дверью пару секунд всего. Потом хлопнула в ладоши, и истечение Силы с той стороны погасло. Она отошла, сделав приглашающий жест Балину. Тот кивнул, извлёк из кожаной сумки на боку кожаный же футляр с инструментами и присел перед замком. Даже если он гномами сделан, гном его и откроет, для Балина это должно быть раз плюнуть да два растереть. Так и вышло. Замок негромко щёлкнул, и дверца отошла в сторону.
— Готово, — заявил Балин.
— Вижу, — ответил я. — Пойду посмотрю, где там алтарь и что за алтарь.
Я скинул на пол тяжёлый рюкзак с навьюченным на него карабином в чехле, переломил стволы ружья и затолкал в стволы «вампирки» два зажигательных патрона. Вампиров там я не встречу, скорее всего, а пули с фосфором самые универсальные, как мне кажется.
Тут я обратил внимание, что со мной собрались идти Маша и Лари.
— А вы куда?
— Туда же, — заявила Маша. — Мало ли что ты там увидишь! Я и морок уберу, и иллюзию разрушу.
— А я без тебя просто буду скучать, — промурлыкала Лари, послав мне воздушный поцелуй, а заодно отвесив шлепка колдунье, от чего та уже привычно подпрыгнула и взвизгнула.
Мысленно я махнул рукой и вслух сказал:
— Пошли.
Пошли мы очень осторожно. Я останавливался перед каждой ступенькой, пытаясь ощутить хоть какие-нибудь следы Силы, исходящие от ловушки. И не обманулся. Вскоре Маша сняла одну из них, с «Пепельным саваном», а затем вторую, заряженную «Огнём бездны». Всё равно без неё не прошёл бы, так что зря выступал.
Лестница была узкой, едва шире полуметра, и плавно изгибалась вслед за стеной зала. Когда мы поднялись на площадку перед следующей дверью, на этот раз глухой и защищённой убийственной магией, лестница совершила полный оборот.
— Здесь. Алтарь здесь, — уверенно сказала Маша.
— Дорогая, ты имеешь в виду — за дверью? — прошептала Лари.
— Да. Ты разве не чувствуешь? — ответила Маша, даже не обратив внимания на «дорогую», на которую всегда злилась.
— Чувствую, — кивнула демонесса. — Так чувствую, что мне даже плохо. Там что-то очень страшное. Даже для меня.
У меня вообще язык присыхал к гортани. Где-то совсем рядом, за каменной стеной, ждало нас нечто настолько огромное, величиной с весь этот мир, хищное, как бездна, и жестокое, как адское пламя. Могучая, чудовищная Сила протекала через это место, словно сотканная из боли, крови и трупного тления, по сравнению с которой даже смерть казалась чем-то добрым и благостным.
— Я не могу, — прошептала Маша. — Я должна это увидеть, или никогда в жизни, сколько бы мне ни осталось, не буду знать покоя.
И она произнесла заклинание. Стена перед нами словно подёрнулась дымкой, затем стала неожиданно светлеть, а потом за ней, становящейся всё прозрачней и прозрачней, начали проступать контуры тёмного, отделанного мёртвым белым мрамором зала. Четыре колонны ограждали нечто скрытое тьмой в середине. Тьма клубилась в углах, тьма собиралась под потолком крипты. Но что было в центре её, пока не удавалось разглядеть.
— Что это? — прошептала Лари.
— Увидишь… — ответила Маша.
За стеной становилось всё светлее и светлее, постепенно тьма открыла основание мраморного постамента, отступая всё выше. На постаменте оказалась статуя. Сделанная из синеватого камня, она изображала идеально сложенную обнажённую женщину, сидящую, скрестив ноги и вывернув пятки. Синее тело, чёрные волосы, сделанные так, словно они были настоящими, чёрные глаза без белков, чёрные губы. Длинный ярко-красный язык, опущенный в чёрную чашу, в которую равномерно, одна за другой, падали сверкающие рубиновым светом звёздочки, образуясь прямо в тёмной пустоте. Ожерелье из черепов чудовищ на высокой груди.
Её можно было принять за саму Кали, Чёрную богиню, если бы у женщины не было всего двух рук. В правой она держала причудливо изогнутый палаческий меч, в левой — золотую чашу с чернением, из которой, как пар, клубилась тьма.
— Ракшаса… — прошептала Маша. — Это не алтарь, это Сосуд.
— Кто такая ракшаса? — также прошептал я.
В моих энциклопедиях такая тварь не числилась. Хотя тут всё пахло богами, а на них я не охотился — кишка тонка, знаете ли.