Битвы Второй Мировой
Шрифт:
Французские укрепления в горах, кстати, тоже проявили себя не очень хорошо. С точки зрения немцев. Французы сражались, а нордическая ярость штурмгрупп оказалась не так хороша, как тяжелая артиллерия и огнеметы.
Предполагалось использовать против французских дотов тяжелые пушки, но они застряли по дороге. Зато оказалось, что те самые 88-ми миллиметровые зенитки достаточно точны, чтобы класть снаряды в одно и то же место. Так они и пробивали бронеколпаки, как перфоратором. Свои навыки штурмовых групп, любовно сохраняемые со времен Первой Мировой, немцы тоже переоценили — честно говоря, если бы не безалаберность французов и ошибки французского командования,
Немцы возились три дня. В конце концов, они все же взяли несколько дотов, открыли дороги и пролезли в этот каменный сфинктер, безжалостно давя и скидывая в сторону тылы пехотной дивизии. Они торопились как могли, но не успели — немецкие танковые корпуса встретил мощный заслон из французских войск. Ну, как, танковые корпуса. Пролез только Гудериан со всяким сбродом на колесах. Он просунул что мог, остальное бросил и помчался вперед. Второй танковый корпус, под командованием Райнхардта, вляпался в пробку и сочился на «оперативный простор» тоненькой писюлькой.
На секундочку — пробка в Арденнах растянулась на 270 (двести семьдесят) километров.
Тем не менее Гудериан успел захватить пару плацдармов за рекой Маас — большим естественном рубеже — и удержать их. Дело в том, что тут французы действовали правильно. Прямо как по учебнику. А именно — размазали тонким слоем свои танки по фронту. В результате, в каждый отдельный момент немцы могли собрать в нужном месте десятки и сотни бронемашин и батальоны пехоты, обработать французов авиацией и навалиться толпой. Прорваться получалось не всегда — своих Мокр у французов хватает. Но после Польши немцы уже знали, что если противник упорно сопротивляется, его обходят. В отличии от сражения при Анну, тут у французов не было мощных бронированных кулаков, которыми они бы могли парировать глубокие охваты.
Не будем останавливаться подробно на ходе боев, хоть это и очень интересно. Важно знать, что как только Гудериан прорвался и помчался вперед, то это больше всего испугало… Немецкое командование. Вплоть до того, что Гудериан был отстранен от командования корпусом. Правда, на время.
Вернитесь к верхней карте. Немцы опасались, что их танковые корпуса будут отсечены контратаками французов и англичан, после чего уничтожены. И так и случилось. Удары союзников в «коридоре у Арраса» — красные заштрихованные стрелки. С той лишь поправкой, что эти контрудары немецкие танковые дивизии смогли отбить.
И вот тут то всё и рухнуло.
Ну ладно, на самом деле не всё, у немцев тоже было полно проблем, но в основном все условия для победы они создали. Главное, что нужно понимать — произошедшее было неожиданностью для всех, не только для французов и англичан, но и для самих немцев. Так что же, собственно, произошло?
Самое главное, и самое неожиданное — выяснилось, что отрезанная от снабжения дивизия, быстро теряет боеспособность. За этим коротким предложением таится, буквально, рецепт «блицкрига». Имеет смысл остановиться подробнее.
Мы плохо себе представляем, что такое многотысячная толпа мужиков, собранная в одном месте. Наш бытовой опыт ограничивается нашествием, как максимум, десятка друзей или родственников на праздники. Чтобы его пережить, достаточно иметь под рукой еды, из расчета полведра и одна буханка на мужика, и в два раза меньше на женщину. Но к XX-му веку снабжение армий едой более-менее успешно решать научились. Проблемы были с водой — даже батальон солдат буквально выхлебывал все ёмкости с питьевой водой и вычерпывал до дна колодцы в деревушках и городках, по которым проходил. Но и это можно было превозмочь. Беда пришла, откуда не ждали.
Нарастив огневую мощь своих дивизий, европейцы столкнулись с неожиданным следствием. Теперь, когда каждый солдат вооружен магазинной винтовкой, в каждой роте есть несколько пулеметов, а еще есть миномёты и артиллерийские батареи — даже пехотная дивизия стала потреблять боеприпасы в немыслимых количествах. Например, ещё во время гражданской войны в Испании обнаружилось, что сто патронов выданных стрелку, это примерно на 15 минут интенсивного боя. Либо на две-три относительно вялые перестрелки. Можно конечно дать и 200 патронов, но…
Вес одного патрона для трехлинейки 22,55 грамма. В общем, идя в бой, надо было скидывать все лишнее, включая еду и котелок, оставлять только флягу, патроны и гранаты. Даже так пехотинцы навьючивались как ишаки. И все равно, после каждой схватки, требовалось пополнение боеприпасами.
Во время гражданской в Испании я в донесениях то и дело читаю — командир прибывшего отряда докладывает командующему не только о численности стрелков и количестве пулеметов, но постоянно упоминает патроны. Донесение близко к тексту: «один станковый, два легких пулемета и девять тысяч патронов к ним». Это, кстати, рота из почти полутора сотен легионеров, элита испанских фашистов. И лейтенант явно гордится, что они дотащили до места с собой такой боезапас. Они шли пешком.
И действительно, пешком с собой много не утащишь. Это не в турпоход сходить. Предстоит топать по грязище, далеко не в самой удобной одежде и находясь не в самой лучшей физической форме, десятки километров. Пока на этом остановимся, нам достаточно знать — французская дивизия, если она вела средней интенсивности бои, сжирала в день железнодорожный эшелон боеприпасов.
Постойте! Но вот в предыдущей главе французы сносно отбивались минимум два дня! Не противоречу ли я себе? А вот тут интересный момент. Это ведь были механокавалерийские дивизии. С одной стороны, со снабжением механизированных частей все обстояло еще хуже — ведь им требовалось еще и топливо. Но, с другой стороны, тылы механизированных французских дивизий и танковых дивизий вермахта тоже были механизированные. Не на конной тяге, а на автомобильной. У французов в дивизии было около двух тысяч грузовиков, у немцев около четырех тысяч.
Конечно, это дело происходило почти сто лет назад. Техника была очень далека от современной. Но даже тех маломощных грузовиков, были тысячи. Вдумайтесь только в эти цифры. Немцы буквально везли с собой пару железнодорожных эшелонов. Собственно, на это и был расчет — и немцам, и французам, сразу стало понятно, что за посаженной на моторы дивизиям никаким линиям снабжения верхом на лошадках не угнаться. Надо везти с собой запас хотя бы на пару дней интенсивных боев, случись такие. А потом уже ждать пока тебя догонят тылы. Впрочем, делая по 30–40 километров в день, танковая дивизия вермахта могла быть догнана только паровозами — и именно поэтому немцы старались наступать по шоссе (чтобы было по чему ехать технике) и вдоль железнодорожных путей, по которым могли прорваться из тыла поезда с припасами. Вот почему 4-я танковая так долбилась об Мокру в Польше. Именно из логистики вырастает логика той войны. Самой силой вещей, города собирали в себя дороги. Чем крупнее город, тем больше дорог в нем сходилось — и железнодорожных, и шоссейных. Захватывая крупный город ты обеспечивал себе саму возможность дальнейших боевых действий.