Биврёст
Шрифт:
– У тебя кто-то появился, да? У моего бедного мальчика кто-то есть, – запричитала она и ударила своего помощника по ноге. – Слышал, Понго? Это все ты виноват!
Помощник сердито зарычал.
– Доктор Ай, прекратите. – Каге начал терять терпение. – Вы похитили мальчика. Где он?
– Мальчика? – Доктор недоуменно заморгала длинными ресницами. – Мальчика? Понго, ты что-нибудь знаешь об этом? Не знаешь? Бестолковая горилла, что с тебя взять? Дубина, зачем я тебе только плачу? Как не плачу?
– Каге,
– Рем? – Гиафа подергал ручку. – Ты как?
– Все нормально, но мне страшно. Эта тетка обещала мне отрезать ноги и пришить руки гориллы.
– Не бойся, ничего она тебе не сделает, – пообещал Каге. – Отойди в сторону. – Вынул катану и с легкостью разрубил дверь наискосок, оставляя в металле след инея. Немножко испуганный Рем, поцарапанный, но живой, чуть ли не кинулся ему на шею. Каге взвыл от боли в спине.
– Да отцепись ты, мелочь!
– Как там полковник? А Локи? – зачастил Рем. Он приклеился к правой руке Гиафы и не собирался отлипать.
– Не знаю, опусти.
– Ка-ге-ра-су-ас? – Доктор Ай сложила руки на груди, и в ее облике не осталось ничего инфантильного или игривого. Холодное расчетливое спокойствие, ум ученого, старый, почти болезненный гнев. Каге медленно завел Рема за спину, вернул катану в ножны. Вот такой он знал ее и помнил, исчезнувшую шесть лет назад. Доктора Ай привел отец для ухода за вечно болеющей мамой. Она была молчаливой и скромной, но под скромностью медленно тлел огонь скрытого гнева.
– Ты забрал моего милого мальчика, Кагерасу-ас. Мне нужен мой милый мальчик. Мой чудесный сынок.
– Каге… – прошептал Рем, но Гиафа не обратил на него внимания.
– Рем не ваш сын.
– Нет, не мой. Но у него чудесные ручки, которые пригодятся моему сыночку.
– К-ккагеее. – Рем усиленно дернул его за рукав.
– Вы знаете о Рейвен? Вы помогли ей сбежать? Где она?
Ай улыбнулась и простерла руки к несуществующему солнцу, игнорируя его вопросы.
– Я сделаю новые ручки моему сыночку. И новые ножки. И глазки. Он оживет и будет послушным мальчиком для мамочки. А потом мы вместе отомстим Иргиафам, верно?
Голова Каге загудела. Он резко повернулся, чтобы вовремя встретить сонм кишащих крупных пауков с человечьими глазами по всему мохнатому телу. Глаза моргали и гноились, беспрестанно вращались, как у хамелеона.
– Ты почему мне раньше не сказал? – заорал Каге, отмахиваясь на небольшом пространстве мечом от лезущих изо всех щелей пауков.
– Я пытался! – в ответ заорал Рем, вооружившись обломком трубы.
– Ненавижу пауков! – Каге скривился от отвращения, когда они начали лезть на ноги.
– А кто их любит? На плече!
Гиафа несолидно взвизгнул, попытался стряхнуть с себя тварь, оступился и рухнул вниз, но не разбился, а приземлился прямо в подставленные ладони гиганта в маске. В глазах все помутилось, но Гиафе удалось выдавить из себя:
– Беги, идиот! И найди эту хелеву Ангейю!..
– Ангейю?.. – одними губами прошептала Ай.
Рем кивнул, перепрыгнул через паучью шеренгу и юркнул за дверь.
Гигант сжал Каге своими ручищами, и он задохнулся от боли. Не хватало еще прибавить к ожогам пару сломанных ребер.
– Понго, стой! – Гигант неохотно разжал руку, и Каге, застонав, свалился мешком на ржавый исцарапанный пол, неловко вывернув руку. Голова у него гудела, а от потери крови мутилось зрение.
– Не дайте мальчику уйти, – крикнула где-то рядом доктор Ай. Потом села рядом с Каге на корточки и сочувственно спросила: – Она с тобой не попрощалась, верно?
Каге попытался улыбнуться, но не смог. Принял сидячее положение, переждал легкое головокружение и вздохнул. Старая обида кольнула сердце, но он уже привык к этой боли. Его сестра никогда ни с кем не считалась и всегда делала, что хотела.
– Вы что-то сказали ей… настроили против отца, мамы. Она затеяла ту дуэль из-за вас. Вы помогли ей сбежать! Вы виноваты! – Он не хотел, но слова лились сами – горькие, детские, полные обиды и жалости к себе.
Ай задумчиво поправила повязку, расстегнула пуговку на груди. Повернулась и обнажила спину. Гиафа заткнулся, сбился, покраснел то ли от смущения, то ли от ярости, но, невольно скользнув взглядом, чертыхнулся сквозь зубы. Выжженный шрам, похожий на глаз, алел на спине доктора Ай.
– Я знаю, – тихо сказала Ай и медленно застегнулась. – Мне не искупить этот грех.
– Она оставила вам этот шрам? – догадался Каге.
– Я заслужила, – ее голос на какую-то минуту стал прежним. Кроткая грустная женщина, ученый, преданный науке. Женщина, которая была им с сестрой единственным другом. – Прости. Я зашла слишком далеко и должна закончить исследование. Он не прощает ошибок.
Договорить она не успела. Раздался едва уловимый звук, и полстены разорвало, осыпав их обломками металла и сетки. Из дымящейся дыры вышел Эгир, держа в руках сияющий духовник. Каге повезло, что его загородила колонна, а вот доктора накрыло обломками металла.
– П-понго?.. – Из спины животного торчал металлический лист, и на пол уже натекла огромная лужа крови, превратив белоснежный халат Ай в алый. Перемазанными руками она сняла с него маску. Понго был генетически измененной гориллой. Когда он завалился на бок, выпуская изо рта и носа кровавые пузыри, Ай заплакала и прижала к себе его огромную мохнатую голову.
– Как же долго пришлось тебя выслеживать! Шесть лет прошло, да?
Эгир схватил обмякшую от слез доктора за руку и заставил ее встать.