Бизнес-леди и чудовище
Шрифт:
– Я бы не сказала, что совсем уж на пустом, – Елена взяла стакан с глинтвейном с журнального столика. – Эля, при всей ее кажущейся легкости, ко всему, что касается работы, относится более чем серьезно. И сорвать выход программы может только в случае наступления обстоятельств непреодолимой силы, как обычно пишут в договорах.
– Это каких же?
– Несчастный случай, тяжелая болезнь, смерть.
– Мамуль, не преувеличивай, – Лана боднула теплое мамино плечо и закопошилась, устраиваясь возле миниатюрного бока поудобнее. – Какая еще смерть? Подумаешь, не выйдет программа! Ничего страшного, заменят чем-нибудь, все же люди, поймут –
– Тарахтелка ты моя, – Елена с нежностью поцеловала дочкину макушку, – и как ты только умудряешься вместе с отцом бизнесом рулить? Там же порядок нужен в мыслях, а ты перескакиваешь с одной на другую, словно пьяная блоха.
– Это я с тобой расслабляюсь, по-нашему, по-бразильски.
– Что же касается Озеровской, то ты, дочунь, просто ее совсем не знаешь. Мы знакомы с Элей уже довольно давно, и, хотя близко дружим только последние пять лет, я помню, как она начинала и через что ей пришлось пройти ради достижения сегодняшнего статуса. Так что рисковать выходом программы в эфир Эля без причины не будет. Так, дай-ка мне телефон.
– Какой? Мобильный?
– Для начала попробую позвонить на домашний.
– Почему? Мобильный вернее.
– Да просто он в спальне остался, неохота подниматься за ним.
Но подняться все же пришлось, поскольку домашний ныл однообразную мелодию под названием «Никого нет дома». Автоответчика у Элеоноры не было, она считала, что все, кто ей интересны, знают номер ее мобильного.
Лана предложила сбегать наверх и доставить матери ее телефон, но Елена отказалась:
– Сиди уж, олененок, я сама схожу. Заодно нашего папеньку проведаю. А ты пока насладись субботним разнообразием телевизионных сюжетов, небось совсем не в теме, заездил тебя рабовладелец и эксплуататор Мирослав Красич.
По большому счету, насчет отсутствия дочери в сверкающей стразиками от Сваровски гламурной теме Елена была права. Впрочем, и по малому счету тоже. После возвращения Яромира в Штаты Лана на светских тусовках больше не появлялась. И не потому, что не хотела, просто времени не было. Хотя…
Если взять отполированную мозолистыми руками пролетариата лопату истины и, увязая шпильками в компосте, докопаться до тщательно скрытой настоящей причины, она, причина, стыдливо сворачивалась гусеничкой на дне ямы – Лана не хотела появляться «в свете» одна.
Одно дело – быть в центре внимания, но, что самое главное, в центре абсолютно необременительного внимания рядом со звездным братом, и совсем другое – в гордом одиночестве (и наличие какой-нибудь приятельницы рядом ситуацию не меняет) без мухобойки. Зачем мухобойка? От назойливо жужжащих кавалеров отбиваться.
В общем, катила Милана Мирославовна Красич по убегающей за горизонт хорошо наезженной колее, почти не оглядываясь по сторонам. И что творится по этим самым сторонам-обочинам, понятия не имела.
Как оказалось, правильно делала, что не связывалась с понятием, потому что там, на обочине, как раз и шла жизнь по понятиям.
Впрочем, то, о чем верещал сейчас с экрана все тот же желтый Макс, даже в жизнь по понятиям не вписывалось. Потому что запредельная жуть обитает именно за пределами любых
И тот, кто творил такое, тоже вряд ли мог отнести себя к роду человеческому.
А желтый Макс тем временем суетливо тыкался похожим на гигантский чупа-чупс микрофоном в широченную грудь спецназовца, пытаясь прорваться за желтую ленту милицейского ограждения. Но, поскольку весовые категории противостоящих сторон вытаскивали из закоулков памяти нетленку дедушки Крылова «Слон и Моська», жалкие попытки Макса увенчаться могли чем угодно, только не успехом. Здоровенный детина в черном камуфляже легким движением левого мизинца задавал нужное направление репортеру. Само собой, представление о нужном направлении у противостоящих сторон было диаметрально противоположным.
Запыхавшийся от бесполезных усилий желтый Макс сообразил наконец, что прорваться поближе к месту, где колдовали сейчас криминалисты, не получится, и, развернувшись к камере, возбужденно заверещал:
– Увы, дамы и господа, показать вам место очередного, уже пятого по счету, преступления кровавого маньяка, получившего прозвище Сатанист, нам не дают, но мы постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы вы смогли собственными глазами убедиться в беспомощности правоохранительных органов. Как видите, наша доблестная милиция гордо стоит на страже душевного покоя своих граждан. Душевного, но не телесного, ведь уже пятая, вы слышите – пятая женщина приняла мучительную смерть от лап чудовища в человеческом обличье! Кто знает, где находится логово этого монстра, в котором Сатанист совершает свои омерзительные обряды? Может, рядом с кем-нибудь из вас? Ведь снова вокруг найденного трупа практически нет крови, а это значит, что кожу с несчастных сдирают где-то в другом месте…
В этот момент оператор сделал «наезд», место преступления приблизилось, и стало видно окровавленное покрывало, под которым угадывались очертания человеческого тела. Из-под покрывала высовывалась маленькая женская ножка, мизинец на которой был немного кривым.
Лана схватила пульт и выключила телевизор. Желания смаковать вместе с перевозбудившимся Максом подробности кровавой оргии не было.
А вот отмыться от ментальной грязи захотелось, причем нестерпимо.
Глава 5
Эх, сейчас бы в бассейн, да проплыть метров пятьсот! Или даже больше, до изнеможения, чтобы не думать ни о чем, кроме удобного шезлонга на краю бассейна.
Но увы, солнце все еще бастовало и являть себя миру отказывалось.
Лана взяла валявшийся на диване глянцевый журнал, надеясь развлечься квазинаучными исследованиями, подтверждающими невероятную эффективность супермегалифтинга, после применения которого морщинистая физиономия становилась гладкой, словно попка младенца.
Лана никогда не могла понять – зачем напрягаться ради превращения лица в задницу, если у довольно большого процента населения и так на плечах искомая часть тела. Но просматривать рекомендации для достижения нужной степени гладкости было забавно.
Раньше. Но не сейчас. Руки ходили ходуном… нет, они же не ноги – дрожали дрожуном, гламурные отфотошопленные красотки расплывались в одно большое кровавое пятно.
Да что ж такое-то! Что за истерика? Она что, выпускница института благородных (и не очень) девиц, чтобы хлопаться в обморок, услышав о страшной страше? Ну, маньяк, ну, псих, так что – мало их в последнее время развелось?