Бизнес по-еврейски 3. Евреи и деньги
Шрифт:
Но что же заставляло почтенных христиан почти во всех странах планеты в случае нужды обращаться именно к кровососам-евреям, а не к своим милосердным соплеменникам?
Ответ на этот вопрос лежит на поверхности.
Во-первых, процентная ставка, назначавшаяся ростовщиками-евреями, почти всегда была значительно ниже, чем у ростовщиков-христиан. Так, в Англии после изгнания евреев из этой страны средняя процентная ставка выросла с 12 до 43 % годовых, и росла бы и дальше, если бы ее уровень не был ограничен последней цифрой специальным королевским указом. В некоторых областях Германии евреи-ростовщики требовали 60–70 % годовых, но если учесть, что их христианские коллеги доходили порой до 300 % годовых, то евреи по сравнению с ними выглядят просто альтруистами. В 1430 году жители Флоренции потребовали специально
Известны также случаи, когда еврейские ростовщики пытались снизить процентные ставки, но это им – как, к примеру, в той же Англии – запрещалось королем. Вообще, ставки свыше 20 % годовых устанавливались евреями в различных странах средневековья исключительно в тех случаях, когда ростовщическая деятельность евреев находилась под полным контролем монарха и налоги с еврейского ростовщичества считались важной частью дохода. В этих случаях ставка и в самом деле могла достигать 85 % годовых и быть даже выше, однако каждая выдача ссуды фиксировалась специальным королевским инспектором, а затем 80–90 % полученного на нее роста отчислялось в виде налога. Как верно замечает Л. Поляков в своей «Истории антисемитизма», по существу, в этих случаях главным ростовщиком был король, а евреи выступали лишь в качестве посредников, которым доставались жалкие гроши, но на них обрушивалась вся ярость толпы.
Факт того, что евреи в целом взимали куда меньшие проценты, чем ростовщики-христиане, настолько неопровержим, что с ним не спорят даже антисемитски настроенные историки.
Во-вторых, еврейские ростовщики зачастую оказывались куда милосерднее своих коллег-христиан. В ряде случаев они готовы были простить долг или снизить его настолько, чтобы его выплата стала более реальной для должника. (Правда, подобные попытки евреев-ростовщиков нередко по указанным выше причинам также жестко пресекались местными властями.) Грузинские историки отмечают, что во многих областях Грузии местное население предпочитало обращаться к ростовщикам-евреям, так как знало, что последние, в отличие от христиан, никогда не доводили дело до крайнего разорения человека. Что бы ни случилось, до какой бы суммы ни вырос долг, они могли конфисковать или забрать в заклад большую часть имущества должника, но никогда не выгоняли его из дома и не забирали у него орудий труда, с помощью которых он зарабатывал себе на жизнь, в то время как ростовщики-грузины и армяне позволяли себе обирать своих должников-соплеменников до нитки. Аналогичная ситуация наблюдалась, видимо, и в других странах мира.
Словом, ростовщики-евреи были зачастую куда более совестливыми и сострадательными, чем дающие деньги в рост христиане, вновь и вновь противопоставляя реальный еврейский гуманизм ханжеской христианской морали.
Но чем же тогда объяснить ту ненависть, которую испытывала к ним подавляющая часть обывателей всех стран Европы? Ответ на этот вопрос, видимо, следует искать не только и даже не столько в экономических, сколько в психологических, социальных и религиозных аспектах взаимоотношений между евреями и неевреями.
Двойной стандарт или принцип взаимности?
Автор любого научного, псевдонаучного или просто публицистического сочинения, рассказывающего о ростовщиках-евреях, в поисках объяснения той ненависти, которую испытывали к ним жители Европы и зачастую испытывает и он сам, всенепременно цитирует уже упоминавшийся на этих страницах отрывок из книги «Дварим» (23:20):
«Не бери с брата твоего проценты: ни с серебра, ни со съестного, ни с чего-либо, что можно отдавать в рост. С чужеземца можешь брать проценты, но с брата твоего не бери…»
Почему-то эти слова всегда вызывали особую ярость и у ученых мужей, и у рядовых обывателей, видевших в них данное евреям самим себе разрешение обирать другие народы. Дело дошло до того, что один из авторов назвал эту заповедь Торы «сатанинской».
Впрочем, это, конечно, крайний пример. Куда более распространенной является позиция А. М. Пасынкова, изложенная в его книге «Феномен ростовщичества». Уже эта заповедь Торы, объясняет Пасынков, противопоставляет евреев всему остальному человечеству, внушает им, что только они – «люди первого сорта», а все остальные – неполноценные, а потому и лишенные права на сострадание и внимание к своим нуждам существа. И, наконец, в Талмуде и в «Шульхан Арух» этот «еврейский каннибализм» якобы приобретает законченную форму. «Только еврей – человек, поясняет Талмуд. Следовательно, нееврей не может владеть собственностью законным образом», – пишет Пасынков и далее нагромождает целую гору подтасованных, искаженных, а нередко и просто придуманных им или его предшественниками цитат из этих книг. Если верить Пасынкову, «подобно тому, как можно со спокойной совестью убить дикого зверя и завладеть его лесом, также можно убить или изгнать гоя и завладеть его имуществом. Имущество нееврея подобно покинутой вещи, его настоящий владелец – еврей, который первый ее захватит». Еврею же разрешается захватывать по желанию имущество гоя, ибо там, где написано: «Не делай вреда ближнему», не говорится: «Не делай вреда гою»…»
Цитировать все эти мерзости можно долго, и еще дольше их можно опровергать. Но то, что все, даже доброжелательно настроенные по отношению к евреям авторы, с одинаковой неприязнью писали о том, что, запрещая брать проценты с еврея, Тора разрешает делать это по отношению к неевреям, вне сомнения, носит знаковый характер. Этот «двойной стандарт» по отношению к «своим» и «чужакам» и в самом деле не мог не раздражать неевреев, не мог не вызывать у них чувства того, что евреи относятся к ним как к людям «второго сорта».
Но давайте попробуем руководствоваться не чувствами, а разумом и посмотрим на эти слова Торы с рациональной точки зрения.
Вряд ли кто-либо будет отрицать то, что человек должен относиться к своим близким родственникам, членам своей семьи лучше, чем к посторонним для него людям. Женщина, которая предпочла накормить соседских детей, оставив при этом собственного сына голодным, вряд ли заслужит уважения окружающих; в лучшем случае ее обвинят в том, что она – плохая мать. Думается, мало кто из читателей одобрит и действия филантропа, который вместо того, чтобы построить столовую для бедняков в собственной стране, для своих нуждающихся соотечественников, начнет строить ее где-то за границей. И, исходя из этого, следует признать, что требование Торы не брать процентов со своего ближнего, с представителей своего народа, то есть не уподобляться в этом смысле другим народам планеты, у которых принято брать проценты друг с друга, выглядит вполне естественным, логичным и гуманистическим требованием. В то же время Тора и Талмуд не запрещают брать проценты с нееврея именно потому, что подобные отношения считаются у них принятыми и нееврей вряд ли даст еврею ссуду без процентов.
Тем не менее внутри самого еврейского мира всегда существовал двойственный подход к словам: «Чужеземцу можешь давать в рост» – и по этому поводу между знатоками Торы велись ожесточенные дискуссии. Рабби Акива, к примеру, считал, что евреи обязаны брать проценты с неевреев, однако Филон Александрийский придерживался противоположного мнения: он настаивал на том, что при возможности и евреям, и неевреям следует давать в долг без процентов и только, если такой возможности нет, можно взять проценты с иноплеменника. В раннем Средневековье крупнейшие раввинистические авторитеты считали занятие ростовщичеством предосудительным для еврея и разрешенным только в том случае, если у еврея нет других средств к существованию. Еще РАШИ призывал евреев воздерживаться от выдачи ссуд под проценты неевреям и по возможности ссужать их беспроцентно «во имя мира между евреями и народами мира».
Но, как уже было сказано, после 1179 года и экономическое, и правовое положение евреев начало резко меняться. И в этой ситуации неминуемо должен был вступить в силу провозглашенный еврейскими мудрецами принцип взаимности: «Если неевреи принимают на себя определенные обязательства по отношению к сынам Израиля, то и сыны Израиля должны принимать на себя подобные обязательства». Так как постановление церкви не брать процентов действовало только в пределах ее собственной паствы и не распространялось на евреев, с которых можно было взимать процент, то и евреи сочли себя в праве брать проценты с неевреев. Таким образом, рассуждая здраво, взимая проценты с неевреев, евреи оказывались в своем праве.