Благие намерения
Шрифт:
– Об этом вам тоже сказал ваш муж?
– Нет, Юрий! Он кричал отцу, – ты с матерью прожил больше двадцати лет, а теперь даже эсэмеску на день рождения не пришлёшь! Жаба душит?
– А ваш муж?
– Отмалчивался. Он считал, что при разводе расплатился сполна, купив им квартиру и дав какие-то деньги.
– Вы с мужем, когда-нибудь говорили о его бывшей жене?
– Нет. Только один раз, разозлившись на меня, он выкрикнул, – зачем я осёл разошёлся с Жанкой.
– Может быть, он и прав, – вырвалось у следователя.
– В том смысле, что если бы ваш муж остался со своей первой женой, то мог бы спокойно дожить до глубокой старости, – пояснил Наполеонов.
– Что вы за чушь несёте?! – возмутилась Татьяна.
– Не скажите…
Она нервно передёрнула плечами.
– Алиби, насколько я понимаю, у вас нет, – задумчиво проговорил следователь.
– Издеваетесь? Какое алиби? Я спала в собственной квартире в своей постели.
– Опрометчиво вы поступили.
– Что?!
– Вам следовало бы пойти за мужем и уговорить его не высовывать ночью из дома нос.
– Он меня всё равно бы не послушал, – отмахнулась Тюрина.
– Я вынужден попросить вас поехать со мной.
– Куда?
– В морг.
– Зачем?
– Посмотрите на мужа. Вдруг это не он…
– Он! – выкрикнула она, – вы же прекрасно знаете, что это он!
– Я с ним не имел чести быть знакомым, – галантно напомнил следователь.
– Так его же опознали соседи.
– И тем не менее. Собирайтесь! Хотя…
– Что хотя?
– Сейчас идёт вскрытие.
Тюрина схватилась руками за горло.
– Ну, ну, – сказал следователь, – выпейте ещё водички. Из дома никуда не отлучайтесь. За вами приедут ближе к вечеру и проводят вас.
– Я не хочу! – выкрикнула женщина.
Наполеонов сделал вид, что не услышал её, попрощался и вышел.
Тюрина с рыданиями выбежала из кухни, но входная дверь за следователем уже захлопнулась.
Глава 3
Следователь тем временем решил лично навестить Жанну Тюрину и поговорить с её сыном.
– Но Тюрина, скорее всего уже на работе. Так что поговорить сначала придётся с Юрием. Наполеонову было важно увидеть его первую реакцию. Если же поехать на работу к Жанне и поговорить сначала с ней, то она непременно позвонит сыну и предупредит его.
Дом на Долматова 38, оказался не такой уж и новостройкой.
– Хотя, всё правильно, пока Тюрин жил с новой женой, дом набирал возраст, хоть и незначительный, двор озеленялся. Вон, какие стройные синие ёлочки вымахали с торца. А спереди поднялись ввысь тополя.
На газонах весело пестрели однолетники на фоне кудрявой зелени отцветших в мае пионов и ещё не зацветших хризантем.
В доме было два подъезда. Возле каждого лавочки с изогнутыми спинками. Но ни на одной из них ни души.
– Видно, в доме живут продвинутые старушки, – подумал про себя Наполеонов, – на лавочках не сидят, языки не чешут, за соседями не следят. Для следствия от этого одно огорчение. Ладно, пойдём другим путём.
Он подошёл к одному из подъездов и набрал первый пришедший в голову номер.
– Вам кого? – отозвался через некоторое время запыхавшийся мужской голос.
– Интересно, отчего я его оторвал, от беговой дорожки или от утреннего секса, – хмыкнул про себя Наполеонов, а вслух проговорил, – у меня бандероль для Тюриных.
– Так они живут в другом подъезде! Ну, ты мужик даёшь! Я из-за тебя чуть со стремянки не сверзился! Думал Светка пришла!
– Извини, я не Светка, – и, не удержавшись, спросил, – а что ты на стремянке делал?
– Как что? Светильники вешал!
– А. Яркого тебе освещения! – пожелал Наполеонов, и, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку отключения.
Подойдя ко второму подъезду, он снова не стал набирать номер нужной ему квартиры, набрал 20. Отозвался детский голос, – вам маму?
– Нет, деточка, это почта, открой, пожалуйста.
Что-то щёлкнуло, и дверь открылась.
– Детей, конечно, обманывать не хорошо, – укорил сам себя Наполеонов, – но что делать.
Он решил не вызывать лифт и подняться по лестнице своим ходом.
На площадке между первым и вторым этажом его впечатлила здоровенная пальма в кадке.
На одной из её верхних веток он заметил… обезьяну!
Наполеонов протёр глаза, присмотрелся, обезьяна, конечно, игрушечная. Но рожи она строила как живая.
На площадке между вторым и третьим этажами рос фикус. И сбоку чуть наискосок на подставке притулились две фиалки – голубая и розовая. Обе махровые. Наполеонов сунул нос в первую из них. Но фиалка ничем не пахла.
Наконец третий этаж и квартира 11.
Наполеонов нажал на звонок.
– Ты чего сначала позвонить не могла? – раздался голос из-за двери и она распахнулась.
– Так это не ты! – выдохнул здоровенный детина, обдав его перегаром.
– Я это я! – Твёрдо заявил Наполеонов и упёрся пальцем, как он считал в грудь парню, на самом деле в пупок – гражданин Тюрин Юрий Дмитриевич?
– Ну, – хмыкнул парень, слегка наклоняя голову и с интересом рассматривая Наполеонова, – а ты кто? Гном Гномыч?
– Я следователь Александр Романович Наполеонов.
– Ух, ты!– дурашливо воскликнул Тюрин младший, – от горшка два вершка, а уже шишка на ровно месте! Следователь он! А я папа Римский! – парень ударил себя в грудь кулаком и покачнулся.
– Велика Федора, да дура! – рявкнул Наполеонов и затолкал парня в прихожую.
– Ты, чего дяденька, толкаешься! – скис парень.