Благие намерения
Шрифт:
– Доброе…
– Хотя, какое оно доброе, начальство звонило. Срочно выезжаю на труп.
– Но сначала позавтракай!
– Если успею…
– Успеешь, успеешь, – Софья Марковна заспешила на кухню.
На улицу следователь вылетел через двадцать пять минут, съев яичницу с ветчиной и запив её чашкой сладкого крепкого кофе.
Наполеонов на ходу поднял вверх замок ветровки.
Он бросил недовольный взгляд на небо. Солнце хоть и нарисовалось на нём, но греть, особо не спешило. А ведь ещё совсем недавно стояла такая жара, что хоть уши пали.
Забираясь в свою «ладу калину» Наполеонов, думал о том, почему нельзя распределить температуру воздуха так, чтобы человеку всегда было комфортно.
Он бросил ещё один осуждающий взгляд на небеса, закрыл дверцу и завёл автомобиль и выехал со двора.
Глава 2
Когда Наполеонов подъехал к месту преступления, группа, действительно, была на месте.
И все, кроме светящегося азартом Валерьяна Легкоступова выглядели, как нахохлившиеся воробьи.
– Шур, не знаешь, чего вдруг сразу так стало холодно? – спросил судмедэксперт Илинханов, едва Наполеонов приблизился к жертве.
– Не знаю, – ответил тот, – у меня нет связи с небесной канцелярией.
– Жаль.
Наполеонов пожал плечами и сказал, – ты мне лучше Зуфар Раисович, скажи, кто это его так.
– Об этом ты нам и расскажешь.
Наполеонов вздохнул, – а хотя бы примерное время убийства?
– После полуночи. От двенадцати до двух.
– Понятно…
– И не говори, – прогудел Незовибатько, – и чего людям по ночам дома не сидится? Ищут себе неприятностей! И нам поспать спокойно не дают.
– Может, у него дело, какое срочное было, -вмешался Легкоступов, делая очередной снимок.
– Ты чего это там фоткаешь? – насторожился Наполеонов.
– Арку… – обронил беззаботно Валерьян.
– Художник, мать его, – беззлобно выругался Незовибатько.
А Наполеонов погрозил Валерьяну кулаком.
Но тот, проигнорировав обоих, продолжал щёлкать фотоаппаратом, выискивая наиболее удачный, с его точки зрения, ракурс.
– Можете его перевернуть, – раздался голос Илинханова.
Мужчине было лет 45-50.
Наполеонов посмотрел в глаза жертвы. Следователя поразили эти глаза. Они были открыты и в них застыло изумление.
Наполеонов осторожно прикрыл их.
Пригласили дворника. Пожилой, кряжистый, с грубоватым голосом и такими же манерами, он глянул на труп и перекрестился.
– Ваше имя отчество, фамилия?
– Иван Фёдорович Крохаль. Здешний дворник я.
– Давно работаете?
– У жены спросить надо, – Крохаль почесал затылок.
– А сами вы не знаете?
– Ну, если навскидку, то лет 37-38. Но жена знает точно.
– Вы знаете его? – спросил Наполеонов.
– Кто же его тут не знает. Местный бизнесмен Тюрин.
– В каком доме он живёт?
– Да, вон в этом же в 41, на 8 этаже. Квартиру точно не скажу, – Крохаль снова запустил пятерню в волосы на затылке.
– А с кем он живёт?
– Как с кем? – искренне удивился Иван Фёдорович, – с бабой со своей. Ну, то есть с женой.
– У них есть дети?
– У Тюрина есть сын, но не от этой бабы. То есть от жены. Эта у него новая, лет 5 живут. Старую он отсюда выселил.
– Как то есть выселил?
– Обыкновенно. Надоела она ему.
– Куда же он её выселил?
– Говорят, что купил им с сыном квартиру в новостройке.
– Значит, с прежней женой Тюрин развёлся?
– Развёлся, – крякнул Крохаль, – попа об попу, родня врозь.
– А с сыном он поддерживает отношения?
– Он, может и не поддерживал бы, – задумчиво проговорил Иван Фёдорович, – но он его доит.
– Кто кого доит? – не понял Наполеонов.
– Сын отца. Юрка Шалопай и лодырь, а жить любит на широкую ногу. Но тут папаша сам виноват, – заверил Крохаль.
– Почему сам?
– Избаловал его. А потом надумал списать с довольствия. Но я так, думаю, ничего у него не вышло.
– Понятно. А с новой женой Тюрин жил хорошо?
– Какой там, – махнул рукой дворник, – собачились они постоянно.
– Из-за чего?
– Знамо из-за чего, баба молодая, ей погулять хочется.
– А Тюрин?
– У него всё дела… – неопределённо ответил Крохаль.
– То есть, вы хотите сказать, что жена Тюрину изменяла?
– Ничего такого я сказать не хочу! – неожиданно набычился дворник, – я сам не видел. Только слухи летают! – он показал рукой наверх и Наполеонов машинально поднял голову.
И резко спросил, – а кто эти слухи распространяет?
– Народ, – пожал плечами Крохаль.
– Какой такой народ? – не отступал следователь.
– Ну, бабы, старухи. Чего с них возьмёшь, чешут целыми днями длинными языками. Лучше бы носки вязали!
– Понятно, – сказал Наполеонов, – вы пока можете идти.
– Куда же мне идти? – удивился дворник, – это же мой двор.
– Ну, вот и подметайте его.
– Так у меня всё подметено, газоны политы.
– Товарищ Крохаль, не мешайте работать следствию, – вмешался участковый, взял дворника под руку и потащил куда подальше.
Тот поначалу упирался, но потом махнул рукой и ушёл в свою дворницкую.
– Ещё суньтесь ко мне, – пробормотал он напоследок и сердито зыркнул глазами из-под густых бровей.
Наполеонов тем временем расспрашивал нового свидетеля, немолодую, но симпатичную ухоженную женщину, назвавшеюся Майей Иннокентьевной Логачёвой.
– Майя Иннокентьевна! Вы уверены, что это Дмитрий Иванович Тюрин.
– Ну, я же не слепая, – спокойно ответила женщина.
– Сколько лет вы знаете его?