Благоразумные желания
Шрифт:
— Ну-ка, дай мне Саймона. — Мужчина окинул девушку быстрым взглядом с головы до ног, взял мальчика на руки и весело заметил: — Да он весь мокрый. Мокрый насквозь. Пойдемте, сменим пеленки. Это ваша работа. А я подержу Сару.
— А я и не заметила, — засуетилась Эмили.
Детскую освещал мягкий лунный свет. Пока Эмили переодевала племянника, его тихое сопение сменилось яростным плачем, а маленькое личико скорчилось от страданий. Роберт молча наблюдал, как неумело Эми открывает флакончик с тальком, высыпая его на ладонь, как надевает новый подгузник.
—
— Налей мне лучше бокал вина, — попросила Эми. — Вечер будет долгим и тяжелым.
Вернувшись в гостиную, она заметила, что Роберт убавил освещение. Два бокала вина и плитка шоколада стояли на кофейном столике. Шоколад — более подходящий атрибут для сцены соблазнения, чем ревущие дети, подумала Эми. Хотя, возможно, Рой и не собирался соблазнять ее.
— Я подержу и Саймона, и Сару, — сказала она.
Эмили вальсировала с ними по комнате, пока не устали руки. Потом присела на кушетку, держась на безопасном расстоянии от Роберта. Рой взял у нее Саймона и прижал его к груди.
— Я не кусаюсь, дорогая. Пей вино… Тише, Саймон все нормально.
Малыш захныкал и снова засунул палец в рот. Рой устроился поудобнее в конце кушетки и улыбнулся.
— Ты сидишь так далеко, что мне практически приходится кричать. Подвигайся ближе, а то дети не уснут от наших криков.
Эми осторожно взглянула на него и сделала еще один глоток. Вино действительно превосходное. Она очень привлекательна в этой одежде, подумал Рой. Кожа порозовела, а серые глаза напоминают бездонное озеро в Рестоне.
— Я хочу тебя, как моряк, полгода не видевший суши, — весело сказал он. — Но младенцы на наших руках — самые надежные компаньоны. Держу пари, Барби об этом не подумала, решив нас свести. Поэтому можешь быть абсолютно спокойна. Я не стану соблазнять тебя ни на кушетке, ни на ковре, ни на кофейном столике. Ни в детском манеже. К сожалению.
Эми сердито посмотрела на мужчину.
— Я не чувствую себя в безопасности по соседству с тобой.
— Продолжай. Мне нравится.
— Я рада, что ты никуда не уехал, — поспешно добавила она.
— По правде сказать, я тоже рад. Сейчас.
То ли от выпитого вина, то ли от странной боли, затаившейся где-то глубоко внутри и не имевшей ничего общего с вином, Эми чувствовала себя довольно необычно, глядя, как Рой держит ее племянника. Его большая сильная рука надежно обнимала маленькое тельце, малыш уткнулся головой под подбородок, а его розовая щечка спокойно устроилась на широкой груди. Со стороны можно было подумать, что они — самая обыкновенная супружеская пара, проводящая тихий субботний вечер со своими двойняшками. Боль внутри разрасталась со страшной силой.
— Моя мать снова выходит замуж, — сообщила Эми. — За Боулта.
— Ты имеешь что-то против? — тихо спросил Рой.
— У тебя необыкновенные способности задавать глупые вопросы! Неужели тебе не нравится ее избранник?
— Очень нравится. Послушай, моей левой руке необходим противовес для правой. Или дай мне Сару. Или иди сюда.
Эми
— Не слишком-то романтично завлекать женщину в свои объятия как противовес.
— Зато нестандартно, — отшутился Рой и обнял Эмили за плечи. Его пальцы начали мягко и ритмично поглаживать ее напряженные мышцы. — Расслабься. Я хочу тебе кое-что рассказать.
Пропади все пропадом, подумала Эмили, поджав под себя ноги, и положила голову на плечо Роя. Он только крепче прижал ее к себе. Она закрыла глаза, крепко прижав к себе Сару.
— Не уверена, что смогу сосредоточиться, — пробормотала Эмили.
— Эми…
Что-то в голосе Роя заставило ее посмотреть на него. Его ясные глаза казались бездонными. На мгновение Эми охватил страх. Но как только губы Роберта прикоснулись к ее губам, страхи исчезли без следа. Удивительно сладковато-горьковатое желание проснулось и устремилось мощным потоком по венам, заставляя Эмили уступить жаркому натиску.
Я тону, подумал Рой. Ну почему эти дети не спят спокойно в своих кроватках? Она так сладко пахнет, шелковая прядь ее волос щекочет щеку мучительно и нежно. Рой почувствовал, как трепетные пальцы Эми гладят его затылок, зарываются в его волосы. И когда его голова начала медленно кружиться, Роберт мимоходом подумал о Барбаре, которая, должно быть, наслаждается фильмом, уверенная, что оказала ему большую услугу.
Саймон снова захныкал, потом звучно зачмокал, сося большой палец. Оторвавшись от губ Роя, Эми тихонько шепнула:
— Не думаю, что няням позволительно целоваться на кушетке… Ты собирался мне что-то рассказать.
Рой не знал, правильно ли выбрал время, чтобы объяснить, почему он не может оставить ее. Возможно, его откровенные признания снова испугают эту женщину. Он откинулся на спинку кушетки, закрыл глаза и одной рукой еще крепче прижал к себе Эмили. Она поймет. Она обязательно поймет.
— Давным-давно в одной деревушке жил-был мальчик по имени Роберт Рой, — начал мужчина. — У него не было ни братьев, ни сестер, но он не жалел об этом. Мальчик рос среди лесов и полей, где играл целыми днями. Он подолгу наблюдал за оленями, дикобразами, лесными птицами. Он любовался ими. Потому что всегда знал, что станет художником. Наверное, поэтому Рой не жалел о братьях и сестрах. Его родители, добрые и надежные, любили друг друга подобно диким лебедям, которых венчает и разлучает только небо.
Эми ощутила внезапную боль. Она бы тоже могла сказать такие слова, но ее отец очень давно умер.
— Неужели? — вырвалось у нее.
Не замечая того, Роберт стал рассказывать от первого лица.
— Я всегда знал, что между моими родителями существовало нечто особенное. Два, казалось бы, простых человека любили друг друга так страстно. Чем взрослее я становился, тем чаще думал, что поддерживать такую любовь сквозь годы и расстояния не во власти людей… Фростам это удалось, хотя и с огромным трудом. Отчасти поэтому я с ними и дружу.