Благословение Небожителей 1-5 тома
Шрифт:
Тем не менее, будучи всё это время закопанным в землю, лицо не видело своего тела, и теперь совершенно не могло принять того факта, что больше не являлось человеком. Оно всячески пыталось оправдаться:
— У некоторых людей языки бывают длиннее обычного!
Сань Лан улыбнулся. При взгляде на него Се Ляня пробрало неописуемым холодом. Улыбка юноши навевала на мысли о бессердечности, с которой мучитель собирается содрать кожу с чужого лица.
Сань Лан спросил:
— Ты всё ещё считаешь себя человеком?
Существо из земли словно услышало в вопросе угрозу. Оно внезапно
— Конечно, я человек, я — человек!
С криками оно изо всех сил засучило руками и ногами, превратившимися в белые кости, пытаясь ползти по земле. Возможно, выбравшись, наконец, наружу, оно ощутило неподдельную радость и с безумным смехом завопило:
— Я возвращаюсь домой, я могу вернуться! Ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Хрясь!
Раздражающий пронзительный смех, в конце концов, надоел генералу воинов Баньюэ. Один удар ногой — и череп существа из земли раскололся на части. Его крики «Я — человек» прекратились.
Раздавив надоедливое существо, «генерал» что-то крикнул остальным воинам, и те, размахивая палицами из волчьих зубов и прикрикивая на группу торговцев, погнали их из дворца в другое место.
Се Лянь пошёл впереди, Сань Лан, как обычно, последовал за ним. Даже сейчас, пока они шли под конвоем толпы воинов Баньюэ, подобных демонам во плоти, шаги юноши оставались неторопливыми, словно он вышел прогуляться. Се Лянь всё это время искал повод, чтобы с ним заговорить, и вот, спустя некоторое время пути, когда воины Баньюэ снова начали переговариваться между собой, а на пленников перестали обращать внимание, принц тихо произнёс:
— Они называют своего командира «генералом». Только вот неизвестно, кто он такой.
Как и предполагал Се Лянь, услышав вопрос, Сань Лан всё же ответил:
— К моменту гибели государства Баньюэ генерал оставался только один. Его имя, если перевести на наш язык[41], будет звучать Кэ Мо — «высекать жернова».
Се Лянь переспросил:
— Кэ Мо?
Имя действительно звучало весьма странно. Сань Лан объяснил:
— Именно так. Говорят, он был слабым и хилым ребёнком, и потому люди часто его обижали. Тогда он поклялся стать сильнее, а в качестве тренировок высекал из кусков скалы мельничные жернова, потому и заполучил такое имя.
Се Лянь не удержался от мысли: «Но почему бы тогда не назваться Да Ли — “силач”…»
Сань Лан добавил:
— По легенде Кэ Мо являлся самым бесстрашным полководцем за всю историю государства Баньюэ, огромного роста и недюжинной силы. Кроме того, он служил верным защитником советника Баньюэ.
— И после смерти остался им? А теперь он ведёт нас к советнику Баньюэ?
— Возможно.
Что если там поджидает ещё больше воинов Баньюэ? Как же тогда вырваться из плена? Ещё неизвестно, что стало с Нань Фэном, который взял на себя риск отвлечь тех двоих. Торговцы ведь уже собрали траву шань-юэ, но как теперь доставить её отравленному старику до истечения двадцати четырёх часов?
Се Лянь шёл, погружённый в размышления, но всё же замечал, что генерал Кэ Мо ведёт их всё дальше и дальше к окраинам. В конце концов, они оказались на самом краю государства Баньюэ и только здесь остановились. Се Лянь застыл, поднял взгляд наверх и увидел несравнимо высокую стену из жёлтой глины, которая возвышалась над ним, словно великан.
Целью воинов оказалась та самая Яма Грешников.
Даже прожив некоторое время вблизи государства Баньюэ, на самом деле принц довольно редко наведывался в город, и, разумеется, никогда не приближался к Яме Грешников. А теперь, оказавшись перед ней, ощутил, как содрогнулось сердце.
С наружной стороны глинобитной стены оказались выдолблены примитивные ступени. Поднимаясь по ним наверх, Се Лянь всё смотрел вниз, оглядывая окрестности невооружённым взглядом, пока наконец к нему не пришло осознание, в чём крылась причина того странного чувства в душе.
Его бросило в дрожь вовсе не от понимания, что Яма являлась местом страшных пыток и казней, а также не от предположения, что их всех сейчас столкнут на дно Ямы. Эта дрожь основывалась исключительно на ощущении присутствия мощного магического поля.
Яма Грешников была расположена и спроектирована таким образом, что являла собой задуманное кем-то весьма сильное магическое поле.
И это поле имело лишь одно действие — не позволить упавшим в Яму людям выбраться оттуда!
«Не позволить выбраться» означало, что даже если вниз сбросить верёвку или поставить лестницу, а человек на дне Ямы, схватившись за спасительный шанс, доберётся до половины, магическое поле придёт в действие, и несчастного снова сбросит вниз. Се Лянь, не подавая вида, дотронулся рукой до стены Ямы и прошёл так немного, чтобы выяснить, из чего она построена. Оказалось, что стены лишь издалека кажутся глинобитными, а на самом деле представляют собой несравнимо твёрдый камень. Вполне возможно, также защищённый каким-то заклятием, ведь его наверняка очень трудно пробить.
Когда ступени под ногами закончились, процессия оказалась на самой вершине Ямы Грешников, и чувство, что посетило их при виде картины, открывшейся с края жёлтых стен, можно было описать лишь словом «потрясение».
Вся Яма Грешников представляла собой высокие стены, что окружали её с четырёх сторон. Каждая стена — в длину около тридцати чжанов[42], в высоту — около двадцати чжанов[43], и в ширину примерно в четыре чи[44].
Четыре стены устрашающе возвышались над землёй, окружая огромное пустое пространство. Над пустотой не было ни платформ, ни перекладин, на которых можно стоять.
Уже стемнело, и дно огромной чернеющей ямы разглядеть не представлялось возможным. Из темноты то и дело поднимался холод и запах крови.
Оказавшись на краю высоченной стены, где не было никаких ограждений, за которые можно ухватиться, и шествуя по ней на высоте в несколько десятков чжанов от земли, никто из пленных торговцев не смел опустить взгляд вниз. Однако через некоторое время впереди показался длинный шест, установленный вертикально, с висящим на нём трупом. Именно этот шест они видели ещё снизу. Мёртвое тело оказалось очень маленьким и принадлежало девушке в чёрных одеждах, изодранных в клочья. Девушка висела на шесте, уронив голову на грудь.