Блатная верность

Поздним осенним вечером машина «Скорой помощи» остановилась у придорожного кафе. Над входом горела незатейливая, но довольно претенциозная надпись «ВОЛЖСКИЙ УТЕС». Первое слово еще имело смысл в здешних краях. Заведение общепита располагалось неподалеку от великой реки. А вот слово «УТЕС» неизвестно каким ветром сюда занесло. В средней полосе России скал не существовало

Пожилой врач выбрался из кабины. Красное лицо выдавало в нем человека, «сильно подверженного». Ну а какой еще врач подастся на работу в «Скорой помощи»?

– Петрович, – окликнула его молоденькая медсестра. – Вы куда собрались?

– Чайку попить, – стесняясь собственного вранья, ответил медик.

– Знаю я ваш чаек.

– А если знаешь, то зачем старого человека тебя обманывать заставляешь? – резонно поинтересовался доктор.

– Тогда и я с вами. В сон клонит. Кофе мне не повредит. – Медсестра ступила на асфальт и бросила водителю: – Мы ненадолго. Если вызов будет, посигналь.

– Сделаем. – Водитель зевнул и поудобнее устроился в кабине.

Доктор заказал себе «сто грамм», стаканчик томатного сока и кофе для медсестры.

– Надо было сказать, чтобы половинку кипятка налили. – Молодая особа размешивала растворимый кофе пластиковой ложечкой.

– Все равно в животе все перемешается, и кофе, и вода, тобою выпитая, – философски заметил медик. – Свою дозу бодрящего кофеина ты в любом случае получишь. Хотя на самом деле в чае кофеина содержится больше, чем в кофе. – Доктор немного хлебнул водки, запил ее соком и подошел к большому настенному плакату-календарю, подслеповато прищурился. – Машенька, нам какого числа следующее дежурство выпадает?

– Двадцать пятого, – не задумываясь, ответила медсестра.

– Получается, что это воскресенье, – удивился доктор. – А я думал, что понедельник.

– У нас календарь прошлогодний – за 1999 год – висит, – развеяла сомнения полная женщина за стойкой.

– А… тогда понятно. Я уж испугался, что у меня с головой не все в порядке. – Доктор «Скорой помощи» вновь приложился к спиртному.

На улице трижды просигналил клаксон.

– Вот же черт, – скривился медик. – Будешь в машине сидеть, и ни одного вызова, а только расслабишься, стаканчик возьмешь, как на тебе. – Он допил остатки спиртного, опорожнил стаканчик с соком и заспешил к выходу.

Старшего коллегу медсестра догнала уже на улице.

Машина развернулась на шоссе через двойную сплошную и резво покатила, удаляясь от областного центра – Приволжска.

– Куда хоть едем? – поинтересовался немного повеселевший после «ста грамм» доктор. – Вызов откуда?

– В Говнядиново, – хохотнул водитель.

– Куда? – удивился медик, а медсестра покраснела.

– Это шоферня между собой так деревню называет, – осклабился водитель. – Официально она как Говядиново числится, а местные называют по-своему. Гиблое место. От асфальта семь километров. Там ни одной живой избы не осталось.

– Так кто же «Скорую» вызвал, если деревня «мертвая»? – включил логику доктор. – Телефон там откуда взялся?

– Я почем знаю, кто вызвал? Мне номер дома по рации передали. А телефон в таких деревнях один на всех – розетка на деревянном столбе. Люди со своими аппаратами к ней ходят. Воткнул и говори сколько влезет. Не с мобильника же звонили. Слишком круто для Говнядинова. Да и роуминга там не будет, – водила ввернул в свою речь новомодное слово.

Доктор пригрелся в кабине и задремал, разбитый проселок раскачивал машину, убаюкивал. Он проснулся, когда «Скорая помощь» остановилась. В лобовое стекло бил яркий свет фонаря, из-за него казалось, что все вокруг тонет в кромешной темноте.

– Дальше не проедете, – прозвучал из-за слепящего фонаря хриплый мужской голос. – Дорогу трактора разбили. Выходите, я доведу, захворала соседка. Жалуется на сердце, сильно прихватило.

Доктор и медсестра вышли из машины, водитель заглушил двигатель.

– Может, и вы с нами пройдете? – обратился к нему обладатель фонаря. – Чайку попьете с вареньем малиновым. Чего в машине сидеть? Замерзнете.

Водитель ненадолго задумался, затем все же соблазнился малиновым вареньем. Местный мужчина светил фонарем, указывая дорогу. Экипаж «Скорой помощи» шел по его следам. Держались поближе к покосившимся заборам, там было посуше да почище.

– Тут это. – Мужчина посветил фонарем в сторону темной избы.

Доктор до сих пор не видел его лица, лишь со спины всклокоченную, какую-то уж очень живописно растрепанную длинную бороду, хотя голос звучал вполне молодо.

– Света, что ли, в деревне нет? – поинтересовался он.

– Вообще-то бывает электричество. Но, если обрыв случится, то могут его и неделю ремонтировать. Осторожно, крыльцо выщербленное. Старушка одна живет, – предупредил мужчина, взошел по ступенькам первым, открыл на удивление не скрипучую дверь и пропустил бригаду «Скорой помощи» в избу. – Сейчас, сейчас, подсвечу вам, а то тут сам черт ногу сломит.

Луч света рассеял мрак в большой комнате. Выглядела она так, будто люди здесь давно не жили. Пыль лежала и на полу, и на мебели. Да и холод стоял, чувствовалось, что печь давно не топили. Доктор машинально отметил взглядом стоявшую на буфете вишневую наливку в большой бутыли.

– Где больная? – деловито спросил он.

– За перегородкой, заснула, наверное. Я сейчас, пробки посмотрю, может, и свет уже дали.

Свет фонаря вновь исчез в сенях, попадая в комнату лишь отблесками, а потом и вовсе пропал. Доктор и его спутники стояли в кромешной темноте.

– Куда он подевался? Эй! – крикнул доктор.

Никто ему не ответил.

– Эй, отзовитесь! – позвала медсестра.

– Хрень какая-то, – пробурчал водитель. – Пьяный он, что ли? – Чиркнула спичка.

Ее чахлый, неровный свет немного раздвинул границы мрака. Водитель вышел в сени. Мужчина, приведший их в избу, бесследно исчез. Спичка обожгла пальцы и погасла.

– Черт. – Водитель зажег еще одну, подергал ручку двери, та не поддалась, выйти на крыльцо не удалось.

– Ну, что там? – позвал доктор.