Блатная верность
Шрифт:
Яркий свет ручного фонаря выхватил из темноты забирающегося на крышу гаража Хруща.
– Стоять! – рявкнул усач и тут же выстрелил.
Станислав упал на крышу ничком и, извиваясь ужом, пополз, Михаил за ним. Когда отползли на безопасное, как им казалось, расстояние, вскочили и побежали по крыше. Сзади захлопали выстрелы. Если раньше можно было надеяться на то, что стреляют лишь для устрашения, то теперь азарт захлестнул полицейских, могли и убить.
– Влипли, ой влипли, – причитал Хрущ, перепрыгивая через широкий просвет между гаражами и крышей сарая.
Отчетливо
– А все из-за тебя, – не удержался от комментария Михаил.
– Какая теперь, на хрен, разница, из-за кого?
Приятели взбежали к коньку двускатной крыши и скрылись за ним. Один из полицейских тоже прыгнул на крышу сарая. Проломленные листы шифера вздыбились осколками, прыгнувший провалился внутрь. Послышались стоны и отборный мат в четыре полицейские глотки.
Воспользовавшись заминкой, Михаил со Стасом спрыгнули на землю и перемахнули через забор. В пылу бега Войнич даже не задумывался, в каком месте они окажутся. До этого главным для него было просто уходить от погони. Он широко открыл глаза, поняв, что стоит во дворе панельной пятиэтажки неподалеку от своего магазина запчастей. Тускло горела лампочка под козырьком подъезда. Неподалеку стоял поддомкраченный «Фольксваген Гольф», с края поднятого капота свисала включенная переноска. У машины с замасленными руками сидел в инвалидной коляске Петр Матульский.
– Еще раз здорово, – подозрительно прищурился он на Михаила. – Чего это ты по крышам бегаешь? А это кто? – перевел он взгляд на Хруща.
– Знакомый один, – дал расплывчатый ответ Войнич, которому сейчас не хотелось вдаваться в подробности.
– За вами менты гонятся? – Матульский кивнул в сторону забора, из-за которого долетал отборный мат.
– Получается, что за нами. Объяснять долго. В другой раз. Спешим, – Михаил уже хотел скрыться за пятиэтажкой, как Петр окликнул его:
– Эй! Туда не советую, там засада. Сам видел, как они машину поставили и фары погасили.
Объяснять, кто такие «они», было бы лишним. Войнич стал озираться. По звукам стало понятно, что полицейские находятся уже за самым забором и через несколько секунд окажутся во дворе.
– Лучше, чем убегать – я вас спрячу, – предложил Матульский.
– Куда? – Войнич был готов на любой вариант.
Петр улыбнулся, поглядел себе под ноги:
– Никогда не найдут.
Коротко стриженный первым преодолел забор. Он, как кинематографический герой, тут же принял стойку, поводил стволом из стороны в сторону и потом в упор посмотрел на инвалида в каталке, тот отложил гаечный ключ, деловито вытер руки ветошью. С забора спрыгнули и остальные преследователи.
– Пробегали? – спросил коротко стриженный.
– Кто? – приподнял брови инвалид и неторопливо покатил навстречу.
– Двое, – нетерпеливо объяснил преследователь.
– Вроде туда, – показал за дом Матульский. – Только они не побежали, а пошли, так себе, не спеша, вразвалочку. А что такое?
В этот момент с того направления, которое указал Петр, появились еще двое полицейских с автоматами.
– На нас не выходили, – тут же доложил он
Тот задумался, подозрительно пригляделся к инвалиду, тот взгляд выдержал, глаз не отвел. На первом этаже распахнулось кухонное окно, из него по пояс высунулась Маша:
– Папа, что происходит?
– Ничего, доченька. Тут полиция кого-то ловит. Не мешай.
Несмотря на совет отца, девушка осталась у открытого окна. Коротко стриженный скользил взглядом по двору, прикидывая обстановку. По всему получалось, что беглецам, взятым в «клещи», было некуда отсюда деться.
– Ты их знаешь? Кто такие? – Полицейский нагнулся и заглянул Петру в глаза.
– Не рассмотрел.
– Это не ответ. Знаешь или нет?
– Вроде приезжие. Своих узнал бы. Чужие в такое время здесь не ходят.
– Понятно.
И тут лицо у коротко стриженного просияло, он хищно улыбнулся, кивком указал одному из полицейских на машину с ручным управлением. Жестом дал понять, что надо открыть заднюю дверцу, только сделать это осторожно. Сам же направил туда ствол пистолета. Все затаили дыхание. Полицейский осторожно открыл дверцу и тут же отошел в сторону. На заднем сиденье высилась куча тряпья – старые куртки, скомканное одеяло. Пистолет в руке подрагивал, палец нервно сгибался, касаясь спускового крючка. Полицейский схватил край одеяла и сдернул его, вытаскивая из машины. На землю посыпались старые куртки. Под ними никого не оказалось.
– Мимо, – проговорил коротко стриженный. – Так куда, ты говоришь, они побежали?
– Туда пошли, – не стал менять своих слов инвалид и вновь показал за дом.
– Похоже на правду. Уходим, – махнул рукой коротко стриженный.
Полицейские покинули двор. Маша хотела что-то сказать, но Матульский прижал палец к губам. Некоторое время отец и дочь прислушивались к удаляющемуся разговору полиции.
– Могли кустами пробраться возле машины…
– Да мы бы их точно заметили…
– Как видишь, не заметили…
Когда голоса стихли, Матульский взял лежавший на двигателе вороток с загнутым буквой «Г» концом, подцепил им решетку ливневой канализации и снял его, отодвинул в сторону.
– Вылезайте, ушли уже, – сказал он тихо в глубину колодца.
Из провала выбрались Михаил и Стас.
– Вы там сидели? – изумилась Маша и тут же, боясь, что произнесла это слишком громко, зажала рот ладонью.
Беглецы вернули решетку на место.
– Ну, Петя, спасибо тебе, – сердечно признался Михаил. – Спас. Мы пошли.
– Куда ты пойдешь? Вас по всему городу ловят. Это вы бучу в «Ривьере» устроили?
– Мы.
– А зачем?
– Долго рассказывать.
– Раз долго, то и не надо. Я тебе по жизни обязан. Так что мое предложение с дачей остается в силе. И для тебя, и для твоего приятеля. Вот только генератор прикручу, можно будет и поехать. А пока Маша вас чаем напоит.
Михаил и Стас сидели в комнате с плотно завешенными шторами. Маша расставляла чашки, наливала свежезаваренный чай. Гости молчали, не хотели начинать при ней разговор, которого им было не избежать. Девушка прочувствовала это.