Бледная звезда при дворе Валуа
Шрифт:
В течение дня или двух она, вероятно, жила, в эйфории от своего стойкого поведения. Затем постепенно мысль об одиночестве до конца жизни овладела её воображением. Она знала, что сорок восемь лет назад в замковую темницу были брошены Ферранте и Джулио д’Эсте за участие в заговоре против своего сводного брата Альфонсо I. А Эрколе II, став герцогом, даже не подумал освободить своих родственников, и один из них уже успел скончаться в заточении. Неужели её тоже ждёт подобная участь? Но больше всего Рене мучила мысль о детях. Ведь она так любила их и получала большое удовольствие от воспитания дочерей! В общем, герцогиня продержалась не больше недели.
13 сентября Эрколе II прекратил
Стало известно, что духовник герцога был вызван в замок той, «которая раньше боялась имени Пеллетье и яростно отвернулась от него», и что он принял исповедь герцогини, «произнесённую с глубоким душевным волнением и потоком слёз», а также совершил таинство Евхаристии над кающейся грешницей в соответствии с обрядами Римской церкви. Какие разнообразные чувства, должно быть, вызвала эта новость! Как торжествовали фанатики! Какое удивление и скорбь это вызвало у реформаторов! Впрочем, для подавляющего большинства жителей Феррары это была действительно радостная весть. Теперь их герцогиня будет освобождена из этого позорного заключения – она, чья жизнь была сплошным потоком милосердных поступков, и о чьей вере судили по её делам.
Освобождение из мрачного замка 15 сентября ей было даровано сразу, как только Эрколе получил известия от своего духовника о том, что его жена вернулась в лоно Римской церкви. В тот же вечер супруги поужинали вместе в знак возобновления дружеских отношений, а на следующий день дочери, присутствия которых она была так жестоко лишена, снова были переданы на её попечение. Чтобы не оставить сомнений в реальности её так называемого обращения, Рене решила принять участие 23 сентября в таинстве мессы, и герцог, будучи полностью убеждён в искренности её раскаяния, разрешил ей вернуться на виллу Консандоло. Однако вскоре герцогиня продолжила свою прежнюю деятельность, правда, не слишком её афишируя. Что же касается Эрколе II, то, заставив жену в феврале 1555 года передать ему в руки управление всем своим имуществом, он на том и успокоился.
Глава 7 Смерть Эрколе
Когда весть об отречении Рене достигла ушей Кальвина, тот презрительно написал в письме своему коадъютору Уильяму Фарелу от 1 ноября 1554 года:
– Есть печальные сведения о герцогине Феррарской, более достоверные, чем я бы хотел, что она сдалась под давлением угроз и упрёков. Что мне сказать, кроме того, что примеры стойкости среди дворян редки?
– Боюсь, Вы оставили прямую дорогу ради мира, – гневно обрушился он затем на Рене. – И в самом деле, дьявол так полностью восторжествовал, что мы издаём стон, и склоняем головы в скорби.
А ведь реформатору так хотелось сделать из Рене мученицу!
В свой черёд, Олимпия Морато не менее строго комментирует «акт слабости» Рене в письме Паоло Верджерио, епископу Капо д'Истрии, датированном «Гейдельберг, 1555 г.»:
– Я огорчена, но не удивлена падением этой принцессы, которую я знала в другие времена и всегда считала слабоумной. Меня больше удивляет печальное отклонение некоторых других. Моя мать твёрдо стоит посреди бури. Слава Богу, которому подобает всяческая хвала!
Это письмо наводит на мысль о том, что Олимпия не забыла про нанесённую ей обиду. Но, хотя всё это время Рене ни разу не вспомнила о своей бывшей протеже, дружба Олимпии с Анной д'Эсте не пострадала из-за её изгнания. В том же году она пыталась побудить герцогиню де Гиз заступиться за преследуемых во Франции реформаторов:
– Хотя, прославленная принцесса Анна, нас долгое время разделяло большое расстояние… я не переставала
Возвращаясь снова к истории Рене, необходимо упомянуть, что она осталась твёрдой в одном вопросе. Герцогиня во многом уступила. Но зато окончательно подвела черту под своим браком с человеком, из-за которого её судили и посадили в тюрьму как обычную преступницу. Рене продолжала жить в отдельном помещении, хотя у Эрколе даже это вызвало недовольство. Он жаловался Генриху II:
– Герцогиня отказалась возвращаться в комнату, которую мы делили пятнадцать лет и в которой у нас родились такие прекрасные дети.
Необходимо также упомянуть о событии, которое произошло через три дня после её освобождения из замка-тюрьмы и, должно быть, принесло ей радость. Это было возвращение её старшего сына Альфонсо и его примирение со своим отцом.
Судебный процесс против жены позволил Эрколе II решить эту проблему. Если Генрих II сначала занял по отношению к тётке-еретичке непримиримую позицию, то в конце судебного разбирательства уже стремился примирить супругов:
– Было бы неуместно видеть дочь Франции в тюрьме по обвинению в ереси!
Поэтому, когда Альфонсо, вероятно, излечившийся от своих воинских пристрастий благодаря участию в тяготах военной кампании, пожелал вернуться в Феррару, 8 сентября король публично заявил, что отпускает его. Эрколе II прекратил судебное разбирательство против Рене ровно через пять дней после этого. При этом принц не испытал никакого негодования со стороны своего отца, в то время как его прибытие было встречено горожанами с большой помпой и ликованием. После этого 12 ноября 1554 года Генрих II выразил удовлетворение в связи с возвращением в католическую веру своей тётки, а также готовность прислать к ней французских дворян и слуг.
Союз мелких итальянских государств с императором Карлом V была скорее ярмом рабства, чем узами дружбы. Можно предположить, что симпатии Эрколе II тайно были на стороне французов из-за его собственного брака с принцессой Рене и брака его старшей дочери с герцогом де Гизом, что привело к изменению его политики. Тем более, что Генриху II очень был нужен союзник в Италии, особенно после того, как император передал корону Испании, а, вместе с ней, Неаполь и Милан, своему сыну Филиппу II, который опирался на герцога Флорентийского и герцога Пармского. Французскому королю же удалось создать Лигу с новым папой Павлом IV, человеком, с которым шутки были плохи. Поэтому, помня о многолетней борьбе своего отца со Святым Престолом, Эрколе присоединился к Лиге 13 ноября 1556 года и был назначен её генерал-капитаном, и, одновременно, генерал-лейтенантом французской армии в Италии.