Бледно-серая шкура виновного
Шрифт:
— Как жизнь, Уитт? — пробурчал он. — У тебя новые стенки? Чистюля.
— Руфус! Я слышал, вас вроде бы видели нынче в суде! Очень рад нашей встрече.
— Нет. Я пришел не затем, чтобы ты искалечил мне руку, Уитт. Мой артрит для разнообразия только что успокоился. Уймись и сядь.
Уитт Сандерс явно смутился:
— Руфус, если не возражаете, подождите снаружи, пока я не закончу с…
— С моим клиентом? Ну, даже такому шакалу, как ты, известно, что нельзя лишать клиента присутствия адвоката.
— Вы представляете миссис Бэннон?
— Почему бы и нет? Миссис Бэннон — близкая подруга
Наблюдая за президентом банка, я видел, как солидный мужчина мало-помалу обращается в слух и даже изображает приветливость. Конни водила меня прогуляться по саду, и я понимал реакцию Уитта Сандерса. В первый год после смерти мужа Конни садами управляла по контракту команда менеджеров. Каждый дневной час Конни проводила с ними, каждый вечер училась и в конце года объявила, что хочет рискнуть и вести дело сама.
Проходя мимо трех огромных опрыскивателей, тяжело двигавшихся между геометрически правильными рядами деревьев, и поливальщиков, одетых как астронавты, я спросил, есть ли серьезные проблемы с вредителями. Конни расставила ноги пошире, возвела глаза к небесам и затянула:
— Уничтожаем червей-сверлильщиков, тлю, красный грибок, белокрылку, белый грибок, муху плодовую средиземноморскую, красного клещика, техасского клеща, червецов, листовую щитовку, ложнощитовку масличную, ложнощитовку мягкую, щитовку желтую померанцевую, восковую щитовку, снежную щитовку, апельсиновую щитовку, боремся с диктиоспорозом, с меланозом, с цитрусовыми гусеницами… без конца боремся, и, если не подует хороший бриз, у нас будет едва ли полшанса потрясти нынешний рынок чертовски замечательным урожаем, который по сегодняшним ценам обходится мне на один доллар шестьдесят центов за ящик дороже выручки. — Она пожала плечами, шаркая ногой по песку. — Я предвидела перепроизводство и создала резерв. Эти цены утопят недоумков, производство сократится, уравновесится, и цена опять станет честной…
…В президентском офисе президент провещал:
— Прошу прощения, не понял, что вы та самая миссис Альварес.
— Та самая, и попросила судью помочь, если можно, моей подруге Джан Бэннон.
Джанин, одетая в траур, сидела молча, неподвижно, черничные глазки Уитта Сандерса старательно обходили ее.
Сандерс сказал:
— Я, наверно, и в самом деле не понимаю, к чему вы клоните. Производственное имущество не является собственностью, потому что фактически до момента смерти было проведено лишение права его выкупа со всеми полагающимися объявлениями и уведомлениями. Права собственности нет. Это первое стандартное условие при залоге, Руфус. Право собственности переходит к банку.
— Неужели? — сказал судья. — Забавно. Мне казалось, когда я от имени миссис Бэннон вручу тебе этот заверенный чек на десять тысяч долларов, который покроет сумму долга плюс проценты, плюс комиссионные
— Но ведь льготные дни прошли! Сейчас это невозможно! Судья Веллингтон вздохнул.
— Дерьмо собачье, — произнес он, после чего приподнялся, изысканно вежливым жестом снял фермерскую шляпу стоимостью в сотню долларов и отвесил Конни и Джанин поклон. — Прошу прощения, леди. — Швырнул шляпу на пол возле стула, на котором сидел, и сказал:
— Уитт, не припомню, чтобы тебя пускали когда-нибудь за барьер во флоридском суде, так что мне нету смысла цитировать подходящие и уместные судебные постановления, позволяющие не лишать вдов и сирот права собственности, особенно если вдова представляет одну из сторон в закладной, при условии, что при ликвидации изъятого имущества банк еще не передал это право третьей стороне. — Но мы раньше приняли деньги от…
— От некоего Престона Ла Франса в сумме трех тысяч двухсот пятидесяти долларов, что составляет десять процентов от согласованной стоимости изъятого производственного имущества на Шавана-Ривер. Принятие этих денег не узаконивает передачу права другому собственнику, ибо вот заверенный чек на десять тысяч, Уитт, и на этом основании я требую расписки с проставленными датой и часом.
— Я не могу принять, пока не выясню…
— Ты его примешь, напишешь расписку, что принял и положил на условный депонент до решения твоих юристов, иначе мы с тобой так и будем ходить по кругу, парень. Вдобавок в данной ситуации миссис Бэннон, признав обязательства по закладной и оплатив ее по сей день, снова вносит на счет закладную в целости и сохранности, в первоначальном объеме, оплачивает на сумму, покрытую вот этим чеком, и, казалось бы, работник банка, думая о своих акционерах, а также о Государственной банковской комиссии, просто вцепится в возможность избежать убытков. Чего ты артачишься, Уитт?
Сандерс промокнул платком вспотевший лоб:
— Как вы верно заметили, Руфус, я не юрист. Я не знаю наших обязательств перед мистером Ла Франсом.
— Могу сказать: нет абсолютно никаких обязательств, но тебе будет спокойнее услыхать это от своих. Мы позволим тебе это сделать. Предположим, вернемся в два тридцать?
— Это… этого вполне достаточно. Миссис Бэннон, вы намерены сами вести бизнес?
— Она намерена подумать, — заявил судья Веллингтон. — Когда ее муж понял, что не может выплачивать страховку, ему хватило ума попросить компанию выдать премию наличными, а не переводить на счет, поэтому у нее есть немного денег и время для составления кое-каких планов. Мы тебя отпускаем, Уитт, иди работай.
Мы вышли из банка, прошли два квартала до старого отеля «Шавана-Ривер» и сели за угловой столик в старом обеденном зале с высокими потолками и темными стенными панелями. Джанин справа от меня, судья напротив. Конни, я и судья заказали выпивку. Джан вообще ничего не хотела. Ее узкое загорелое лицо средиземноморского юноши приобрело желтоватый оттенок, кожа лица и рук казалась бумажной.
Коснувшись ее руки, я спросил:
— Все в порядке?
Она коротко кивнула, мимолетно улыбнулась. Судья, видимо, погрузился в раздумья; наконец он сухо кашлянул и сказал: