Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Поспал я от силы минут двадцать. Сонный туман немного развеялся и оскомину, так сказать, мне удалось сбить, потому сейчас мог хоть более-менее разумно мыслить. А то эта путаница в голове…
Кстати, и снова я жив. Как тут не вознести хвалу Тенсесу и прочим святым? А ещё Сарну и… и… и вдруг мою голову посетила совершенно невообразимая мысль: что, если боги выпустили меня из чистилища, потому что там никого кроме меня и не было? Понимаю сам — дикая идея. Совершенно дикая… Но что если моя миссия — заставить Искры отправляться в чистилище, где им
Послушай, Бор, а куда тогда Искры отправляются сейчас? — спрашиваю сам себя и вдруг понимаю, что зашёл в тупик. — Вот именно, куда?..
Споры у острожников немного поутихли. Урядница, надо отдать ей должное, навела порядок.
— А ты что скажешь, Альфред? — вдруг намеренно громко обратилась она к чернокнижнику, сидевшему у кривого окошка.
Мне казалось, что он был совершенно безучастен к общему спору.
Эльф медленно поднял взгляд на урядницу, также неспешно пробежался по всем присутствующим. Никто не знал, о чём он сейчас думает. Его пронзительный взгляд буквально прошивал насквозь, всякого, на ком он задерживался.
«Это было накануне, — мелькнуло в голове Альфреда. — Как сейчас помню… За пару дней до поглощения аллода Астралом».
Альфред уже несколько раз вспоминал ту странную беседу, и всё никак не мог найти в ней того смысла, который пытался ему по своему передать Великий Маг. Тогда не мог.
…Чернокнижник сидел в уютной беседке Клемента ди Дазирэ в его личной Усадьбе, прозываемой Ясеневой рощей. На ажурном металлическом столике лежала раскрытая книга Сезара ди Вевра, путешественника и великого Историка с Тенебры, под витиеватым названием: «Взгляд на земли аллода Сиверия в нынешнем его положении».
Альфред ждал Великого Мага. Тот обычно в этот вечерний час приходил на берег небольшого прудика и подолгу посиживал в беседке, глядя на тихие мутные воды, поросшие желтыми кувшинками.
Возраст берёт своё, — думалось чернокнижнику. — Внешне это не видно… (Он помнил, какое в молодости впечатление произвело на него стремительное старение одного из эльфов его Дома: тот за месяц превратился в дряхлого старика).
Альфреду теперь всё чаще хотелось побыть наедине, в каком-нибудь не менее живописном месте, чем тут, в Ясеневой роще. Чтобы никуда не торопиться, ничем не обременять свой разум, а просто созерцать… наслаждаться… Просто жить и радоваться этому.
Так что судить иных стареющих душой эльфов, ну и особенно Клемента, считая подобное занятие нелепой тратой времени, было бы не справедливо. Об этом сейчас и думал Альфред.
— Вот ты где, — из-за густых кустов шиповника вылетела высокая фигура Великого Мага. — И давно тут ждёшь?
— Прилично… Успел даже побывать в твоей библиотеке, — отвечал ди Делис. — Вон даже взял почитать.
Клемент приподнял к глазам книжицу, бегло промчался по названию и небрежно положил её на место. Великий Маг опустился напротив своего товарища.
— О чём же ты хотел поговорить? — деловито спросил держатель
— О чём? Я по-прежнему занят карийским вопросом.
— И что? — не понял Клемент. — Извини, может, я что-то пропустил…
— Ну как же! Мы же с тобой на той неделе говорили. Источник вековечных проблем между Домом ди Дазирэ и Домом ди Дусер следует искать именно в этом. Иные версии следует откидывать… или, в крайнем случае, считать дополнением.
По глазам Великого Мага стало видно, что он до сих пор не включился в тему разговора.
— Вопрос с ди Дусерами я решаю по своему, — вдруг заметил он мне. — Ты ведь знаешь, что я многих из них приютил у себя…
— Знаю. Мне кажется это странным. Как бы ни вышло, что ты пригреваешь на груди змей.
— Мой принцип по-своему прост: живи сам и давай жить другим… даже врага следует прощать.
— Ага, прощать. А он тебе в спину нож. Ты же сам Историк… Помнишь события на аллоде Грох, когда орки уничтожили Клода ди Вевра. А ведь он пытался помочь их расе обрести Великого Мага. Хотел «вырастить» его…
— Брось ты, Альфред. В этом мире и сильный стаёт слабым… Даже комар порой может победить жабу.
— Не понял. Это как?
Но Клемент не ответил. Альфред чуть посопел, и снова начал о волнующем его вопросе:
— Вспомни, за период с 1621 по 1689 года Старой Эры, до того, как основали вторую столицу Карию, произошло сто девять… Слышишь? Сто девять переворотов в правящей верхушке почти всех существующих на тот момент семей… Жаль, что с того периода до нас дошло так мало письменных…
— Слишком громкое слово: «переворот», — скривился Клемент.
— Ну-у, не знаю… Мне кажется, что это слово вполне уместно в данном контексте. До принятия Большой Игры на Третьем Соборе, где зафиксировали основные её положения, наши эльфийские дела уже были на грани… гражданской междоусобицы. Этот период до сих пор прозывают «багряной болезнью».
— Н-да… Здесь ты, Альфред, прав, — отвечал Клемент, хотя не чувствовалось, что он был настроен на дальнейший разговор.
— Но я хочу сказать другое, — продолжал чернокнижник, словно не замечая настроений Великого Мага. — О предшественнике… прародителе карийского конфликта между ди Дазирэ и ди Дусерами. О споре на Первом Соборе. Согласно старым летописям, Сарн отдал нам частичку себя. Твой род, Клемент, всегда стремился к тому, чтобы довести природу сего мира до Совершенства. Борьба с Уродством…
— Уродствами, — поправил Великий Маг. Он прекрасно знал историю своего Дома, но всё же продолжал слушать Альфреда.
— Дусеры напротив, искали в ней скрытую красоту…Первый Собор вскрыл эту конфронтацию и довёл её до открытого противостояния. Когда Константин ди Дусер, по прозвищу Колдун, вызвал на дуэль…
— Соревнование, — уже чисто автоматически поправил своего товарища Клемент. Он всё поглядывал куда-то в парк.
— Хорошо, пусть соревнование. Он вызвал Льва ди Дазирэ, и в пух и прах разбил его на глазах у представителей иных семей.