Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
— Это верно, — согласился я. — Неясно ещё и то, сколько народу нас поджидает внутри.
— Вы ещё кое-что не учитываете, — вмешался Лузга. — Эта пирамида, что лесной муравейник. Там запутанных ходов столько… за век не выберемся.
— Может, — подал голос кто-то из ратников, — нам не стоит туда лезть? Лучше с подкреплением…
— А где его взять, твоё подкрепление? — рассердился Фрол. — Сбежали, сволочи!
— Надо у входа оставить парочку человек, — сказал я. — Они будут своего рода гарантией,
— Мы ещё внутрь не проникли, а ты уже думаешь…
— Попасть в Храм — дело не хитрое. Дайте мне минуту.
— Минуту? — присвистнул кто-то сзади.
— Вы Бора не знаете, — вступился Первосвет.
— Вот что, ребятки: не высовываться, пока я не подам сигнал. Ясно? Иначе испортите всё дело.
Я скинул лук, натянул на него тетиву и пошёл на поиски удачной позиции. Её нашёл шагах в двухстах северо-восточнее нашего места, среди двух холмов. Отсюда открывался прямой вид на вход в Пирамиду. И стражники были, как на ладони.
Пару раз примерившись, размяв и руку, и лук, я прицелился.
— Вспышка! — потянулся за второй стрелой. — Вспышка!.. — потом третья. — Вспышка!
Последний стражник понял, откуда опасность, и заскочил за колону.
Прятаться мне не было смысла. Я поднялся и скорым ходом направился к Пирамиде.
Как и думалось, стражник не стал бежать, решив, что нападавший был один. Мало того, он, судя по всему, полагал, что я не заметил его и теперь безбоязненно иду к Пирамиде. Этакий искатель сокровищ…
Теперь главное, чтобы остальные ратники не кинулись на выручку.
Иду, лук разбираю. Походка бодренькая. Этакая залихватская… Можно было бы и посвистеть от радости-то.
До колоны шагов двадцать. Даже не смотрю туда… А зачем? Ситуация и так ясна.
Вот сейчас я подойду к убитым. Наклонюсь проверить, сам повернусь спиной к входу… Конечно риск, глупость, но какой здравомыслящий не клюнет на такую приманку… Я бы точно клюнул.
Ещё шагов десять. Засвистел: «Ох, ты, сукин сын, умойрский мужик…»
Нет, свистеть мало. Подпою:
Ох, ты, сукин сын, умойрский мужик, Задрал ножки та й на печке лежит.Я спокоен. Сердце бьётся ровно, дыхание не сбито. Чувствую спиной острый взгляд стражника.
Лежит, лежит та й попорхивает, Правой ножкою подёргивает…Присаживаюсь, типа, оглядываю убитых. Вон как молнией разорвало, аж кишки повылазили.
— Сзади! Сзади! — от этого крика я аж дёрнулся. Итить твою мать!
Оборачиваюсь. Стражник лишь на мгновение замер шагах в пяти от меня, при этом глядя за холмы, где уже выскочили и бегут
Итить твою мать! Спугнули!
А дальше, как во сне. Я вскакиваю и бросаю фальшион (такого проделывать ещё не удавалось). Клинок медленно-медленно завертелся в воздухе, догоняя спину улепётывающего врага.
Хлоп!
Удар получился плашмя, но и он, слава Сарну, помог: стражник свалился наземь. А дальше уже плевое дело…
Вытерев «кошкодёр» от липкой тёмной крови, я обернулся к подоспевшим ратникам.
— Я что вам сказал?
Наткнувшись на мой недобрый взгляд, все попятились назад. Даже Первосвет.
— Мы думали…
— Я вам сигнал подавал? Это ещё повезло, что он не успел никого предупредить.
Тут подошёл Лузга и Фрол.
— Всех? — спросил экспедитор, кивая на тела. — Ловок, шельмец!
Ему понравилось представление. Он присел подле одного из убитых и, чуть откинув одежду в сторону, стал разглядывать мертвеца.
— Что это? — он кивнул на странные, явно железные, штуки.
— Механизмы, — вспомнил я мудрёные слова. — Впервые видишь Восставшего?
— Впервые, — усмехнулся Фрол. А потом, кивнув на тело, добавил: — Баба.
— Угу, — согласился Лузга. — Сиськи ничего. Пойдут.
Экспедитор потянулся к лицу убитой и попытался стянуть маску. Сделал он это с большим трудом, а когда всё же смог, то нашим глазам открылась бледно-серая кожа иссохшего морщинистого женского лица. У неё были отталкивающие грубые черты вызывающие такое отвращение, что даже Лузга, глядевший на полуобнажённую грудь, скривился и отвернулся в сторону. Больше женская «красота» его не интересовала.
— Культисты, — буркнул Фрол, поднимаясь.
Ратники, толпившиеся вокруг, как-то хмуро глядели то на меня, то на убитых Восставших. Все их мысли читались, как в открытой книге: тут было и неприятие людей Зэм (уж очень разительно отличались от нас, настоящие уродцы), и неприятие такого хладнокровного убийства с моей стороны (им по душе открытая честная драка), да, кстати, добавь и то, что культисты оказались женщинами. А с бабами воевать — последнее дело.
Никто не сказал ни слова, все молча чухали головы, потирали бороды.
А я глянул на них всех и вслух заметил:
— Да, с вами каши не сваришь. Ну чего стоим, мечтаем?
Мы подошли к громадному высокому входу и заглянули в полумрак тоннеля. Тот поднимался кверху, а дальше, шагов через пятнадцать, уже нельзя было ничего разглядеть.
— Ну? — спросил Фрол. — Пошли, что ли?
— Не торопись, — отвечал я. — Голову завсегда сложить успеется.
Зачарованная стрела вспыхнула, и, используя её как факел, я двинулся первым. Тоннель вывел нас к громадной дыре в полу. Её дно терялось в зелёном полумраке.