Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
— Надеюсь. Бор, ты действительно понимаешь, что делаешь, — шепнул мне чуть погодя Фрол. — Влазить в дела эльфов, особенно таких… Их Большая Игра — вещь каверзная. Можно и без головы остаться.
— Ничего. Где наша не пропадала… А тебе-то что от моего? Мог бы выступить на стороне закона. Али совесть жмёт?
— Н-да… Говоришь, что в лицо плюёшь. Мне, конечно, приходилось поступать не по совести, — огрызнулся Фрол, — но в этот раз чую, что ты прав.
— Или, может, всё о золотишке подумываешь? Надеешься меня затянуть в свои сети? — спрашиваю, и вижу, как задрожали руки экспедитора.
— Меня тоже… торговали… Использовали, кому как сподручнее. Я сильно доверчив был… даже к друзьям. Ох, смотри, Бор, пенять не на кого будет. Я, как я, а эльфы — народец злопамятный…
— Ладно, Фрол, я тебя прекрасно понял. Не надо лишней суеты.
Мы разошлись в стороны. Я пошёл за Первосветом и Бернаром, и нашёл их аж в соседнем овражке.
— Вы бы так далеко не забегали. Может, нежить, где бродит, — сказал я. Подойдя прямо к эльфу, добавил, но уже дав волю сердцу: — Это что сейчас было? Бернар?
Ответа не последовало. Эльф смотрел в землю, свирепо сжимая челюсти. Его крылья нервно трепетали со стороны в сторону.
— Тебе не понять… Бор…
Ударение эльф сделал отчего-то именно на моём имени. Я попытался найти подоплёку всему этому, но пока не находил.
— Может, разъяснишь? Или тоже считаешь себя большим разумником?
Бернар хмыкнул.
— Он, этот холёный пёс, только «крови» и жаждет, — сказал эльф. — Фредерику бы перед Анклавом отличиться, чтобы заметили. Что ему наш Дом?
— Поэтому ты хотел его убить? Обляпать ди Дусеров ещё одним несмываемым пятном, но в этот раз из крови? Где твоя выдержка? Где…
— Бор! — Бернар поднял голову. — Хватит… Я, конечно, благодарен тебе, что ты меня удержал от… неразумного шага, но не надо со мной, как с ребёнком малым. Ты, безусловно, человек уважаемый…
— Да хватит тебе мёд лить! Ты определись с кем ты, и кто ты!
— Ох, друг… Замело мои пути. Ох, замело!
Бернар говорил с такой болью в голосе, что я позволил себе приотпустить хватку. Дальше говорил уже помягче:
— Ты, главное, не ври хотя бы самому себе.
— Время сейчас такое…
— Брось! Глупости! Время тут не к чему. Оно всегда одно и то же. А вот какие мы — другой вопрос.
Первосвет стоял рядом, глядя на нас, не решаясь вообще что-либо сказать. Инстинктивно он чувствовал, что любое его слово тут лишнее. Не его уровня вопросы.
— Бор… плохо мне… плохо… Горю… прямо изнутри, — Бернар заговорил очень эмоционально. Каждое своё слово, будто гвоздь, забиваемый молотком. — И давно горю… Эта ряса, — тут эльф с какой-то ненавистью схватил сам себя за грудки, — так остобрыдела… сил нет! Сделал на свою голову «шажок»… к спасению. Потерял и Дом… и к Свету не дошёл… Эх, надо было выбирать… или белое… или чёрное! Уж тогда бы совесть не мучила.
Я похлопал эльфа по плечу и сказал, что надо возвращаться в лагерь.
— Споры спорами, но надо бы и отдохнуть.
Я с Первосветом направился вниз, а эльф попросил дать ему какое-то время, чтобы придти в себя.
Едва мы вышли к лагерю, как я понял, что тут продолжается какая-то котовасия. Понадобилось несколько минут, чтобы понять, что к чему.
Надо честно сказать, что Защитники Лиги в своём большинстве давно стремились вернуться назад в порт. И сегодняшняя перепалка между эльфами ещё больше раззадорила их.
Объясняли они своё желание двумя причинами. Во-первых, идти в тундру без разведки, было очень глупой затеей.
— Хватит! — жарко говорил десятник. — Мне и на Святой Земле хватило «полководцев»…
— Глеб! — остановил того кто-то из сподручных, кивая на экспедитора. Мол, будь посдержанней в выражениях.
Во-вторых, раз нежить направлялась к порту, то следовало предупредить своих, и совместно выработать план обороны. Самим же лазить в тундре без поддержки и припасов — подобно самоубийству.
На удивление, эти аргументы поддержала и подруга Бернара. Она тут же заявила, что на борьбу с нежитью следует позвать более подготовленных священников Света.
Против, выступал только Фрол. Фредерик держался в стороне, даже не пытаясь во что-то вмешаться.
— Почему это нам не следует, — говорил экспедитор, — идти к Проклятому Храму, как мы и планировали? Всё управление этой нежитью оттуда…
— И толку? — подал голос кое-кто из ратников. — Тут этих Восставших тьма тьмущая. Мы до вашего Храма даже не доберёмся.
— Вот что, Глеб… тебя же Глебом зовут? — встал Фрол.
Десятник сразу оробел, а ратники за его спиной затихли.
— Я говорю только один раз, и больше не повторяю, — продолжал экспедитор. — Наш отряд пойдет в Мен-Хаттон. Там он выполнит возложенную на него задачу, и…
— Э, нет, человек хороший! — не поддался на слова кое-кто из особо говорливых защитников, из числа тех, что подстрекали десятника к возвращению. — Мы пойдём назад, в порт.
— Что? — сощурился Фрол.
Лузга тут же вырос за его спиной.
— Глеб, я смотрю, твои псы не обучены. Разве кто-то давал им слово? Где дисциплина? Что это за торг?
— В таких делах… особенно таких… все имеют право на слово, — неуверенно сказал десятник. — Это негласное правило…
— Засунь это правило, знаешь куда? — Фрол сделал шаг вперёд.
Ратники потянулись к мечам, но благо, что никто из них их не обнажил.
— Так-с! — прохрипел Яроземный. — Как это понимать?
— Ты, мил человек, — снова заговорил вместо десятника один из его сподручных, — не кипятись. Ваш магистр сам сдался. Так что нам до Храма нет никакого дела. А погибать за просто так…