Бледный убийца
Шрифт:
– Спасибо, я читал его личное дело.
– Когда-то он был хорошим полицейским. Но сейчас он просто отбывает свое дежурство и убегает домой. Эберхард Дойбель хочет от жизни только одного – дожить до пенсии и дождаться того момента, когда его дочь вырастет и выйдет замуж за управляющего местным банком.
– В Алексе таких много, – сказал я. – У вас ведь тоже есть дети, Беккер?
– У меня сын, комиссар, – произнес он с гордостью. – Норфрид. Ему скоро два.
– Норфрид? Истинно германское имя.
– Это все моя жена, комиссар. Она поклонница идей доктора Розенберга и очень хорошо разбирается во всех арийских тонкостях.
– А как она относится к тому, что вы работаете в полиции нравов?
– Мы не часто говорим с ней о моей работе. Для нее я просто полицейский.
– Тогда расскажите мне об этих осведомителях – сексуальных извращенцах.
– Когда я работал в отделе М-2 – надзор за публичными домами, – мы использовали только одного или двух осведомителей, – объяснил он. – Но отделение Майзингера, занимающееся гомосексуалистами, постоянно обращается к ним за помощью. Он целиком зависит от осведомителей. Несколько лет назад существовала организация гомосексуалистов под названием «Лига друзей», в которой было около тридцати тысяч членов. Так вот, Майзингер сумел достать список их всех и до сих пор время от времени обращается к кому-нибудь из этого списка за нужной ему информацией. У него также имеются конфискованные подписные листы на порнографические журналы и список издателей. Можно обратиться к кому-нибудь из них. Затем существует «чертово колесо» рейхсфюрера Гиммлера. Это электрический вращающийся каталог, в который внесены тысячи и тысячи имен, комиссар. Посмотрим, может быть, из этого что-то получится.
– Как у какой-нибудь цыганки-гадалки.
– Говорят, что Гиммлер – большой специалист по этим делам.
– А кто же за всем наблюдает? Куда разлетелись эти пташки после того, как бордели были закрыты?
– По массажным кабинетам. Если хочешь развлечься с девушкой, сначала подставь ей свою спину для растирания. Кун – это босс отдела М-2 – особо их не донимает. Может, спросим нескольких массажисток, не приходилось ли им в последнее время делать массаж какому-нибудь пижону?
– Думаю, лучше всего начать с массажных кабинетов.
– Нам потребуется ордер Е, то есть ордер, предъявляемый при розыске пропавших.
– Сходите и возьмите его, Беккер.
На лице Беккера, верзилы с маленькими невыразительными голубыми глазками, редкими соломенными волосами и вытянутым, как у собаки, носом, сияла вечная ухмылка. Лицо циника, что вполне соответствовало его натуре.
Посчитав, что трясти владельцев массажных кабинетов еще рано, мы решили нагрянуть сначала к торговцам порнухой, и прямо из Алекса отправились к Галлийским воротам.
Высокое серое здание «Венде-Хаус» находилось недалеко от городской железной дороги. Мы поднялись на верхний этаж, и Беккер, со своей неизменной ухмылкой на лице, пинком открыл одну из дверей.
Когда мы вошли в комнату, чопорный коротконогий толстяк с моноклем и усами, сидевший на стуле, поднял голову и нервно улыбнулся.
– А, господин Беккер! – произнес он. – Входите, входите. Вы привели с собой друга. Отлично.
В комнате было тесно и пахло затхлостью. Груда книг и журналов лежала вокруг письменного стола и шкафа. Я взял один журнал и начал его листать.
– Привет, Гельмут! – ухмыльнулся Беккер, беря другой. Перелистывая страницы, он удовлетворенно хмыкал.
– Помощь не нужна, господа? – спросил человек по имени Гельмут. – Если вы ищете что-нибудь особенное, скажите мне. Не стесняйтесь.
Он откинулся на стуле, достал из кармана своего замызганного серого жилета табакерку и открыл ее щелчком грязного большого пальца. Затем сунул щепотку табака в ноздрю, издавая при этом такие звуки, которые оскорбляли слух, так же как валявшиеся повсюду печатные издания оскорбляли глаз.
В журнале, который я просматривал, среди неприличных фотографий очень низкого качества мне попалась статья, написанная с таким расчетом, чтобы у мужчин при чтении отрывались пуговицы на ширинках. Если верить этой статье, молодые немецкие медсестры отдаются мужчинам бездумно, как обыкновенные бродячие кошки.
Беккер швырнул свой журнал на пол и поднял другой.
– "Брачная ночь девственницы", – прочел он.
– Это не в вашем вкусе, господин Беккер, – сказал Гельмут.
– А «История Дилдо»?
– Неплохо.
– А «Изнасилованная в подземке»?
– Вот это – то, что вам надо. Здесь есть фотографии девицы с самой сексуальной попкой, какую я когда-либо видел.
– А ты не так уж мало их повидал, правда, Гельмут?
Заглядывая Беккеру через плечо, пока тот внимательно разглядывал фотографии, человек скромно улыбался.
– Тот тип красоток, которые живут по соседству, правда?
Беккер фыркнул.
– Если ты живешь по соседству с собачьей будкой.
– О, очень остроумно, – засмеялся Гельмут и начал протирать свой монокль.
Неожиданно от его лысины, которую он безуспешно пытался скрыть, отделилась длинная и совершенно прямая прядь каштановых волос и, словно одеяло, свешивающееся с кровати, нелепо зависла над его прозрачным красным ухом.
– Мы ищем человека, который любит уродовать молодых девушек, – сказал я. – У вас есть какие-нибудь журналы, в которых публикуется то, что интересует людей с подобными извращениями?
Гельмут улыбнулся и грустно покачал головой.
– Нет, боюсь, что нет. Нас мало интересуют читатели с садистскими наклонностями. Мы предпочитаем, чтобы животными инстинктами и бичеванием занимались другие.
– Как бы не так! – насмешливо сказал Беккер.
Я подергал дверцу шкафа, но он был заперт.
– А что хранится здесь?
– Несколько документов. Коробка с мелочью. Бухгалтерские книги... Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.
– Откройте его.
– Правда, господа, здесь нет ничего интересного... – Слова замерли на его губах, когда он увидел в моей руке зажигалку. Я щелкнул зажигалкой и поднес пламя снизу к журналу, который читал. Он сгорел медленным синим пламенем.