Блэк Сити
Шрифт:
Я не могу себе представить, как это быть распятым на кресте, уставившись на море смотрящих на тебя лиц, пока ты медленно задыхаешься, совсем один...
Огонь быстро распространяется, охватывая Янино тело, но она не кричит, она не издаёт ни единого звука. Она просто поворачивает голову, чтобы взглянуть на Тома, по её ещё не поглотил огонь. Он смотрит на неё столько, сколько может, прежде чем проглотить пилюлю. Не слишком рано, потому как огонь уже распространился на весь крест.
Толпа весело улюлюкает, пока влюблённые горят.
— Единая раса под Его Всесилием! — распевают они.
Глаза Натали встречаются с моими, когда на сцене, позади неё, в небо поднимаются красное пламя и чёрные клубы дыма.
Себастьян уводит Натали со сцены и передаёт её в руки другому охраннику, здоровенному мужику в чёрном со сломанным носом и тремя царапинами на шее. Её ведут к Окраине города, подальше от толпы. Дей следует за Натали.
Роуч поворачивается к нам.
— Проваливайте отсюда, парни.
Нам не нужно повторять дважды — мы пробираемся сквозь толпу и оказываемся на Окраине города.Я сразу же прикуриваю сигарету и отдаю её Жуку.
— Сожалею о Томе, — говорю я.
Жук делает затяжку. Единственное, что я вижу, — это ярость в его глазах, а потом он отпускает одну из своих тирад.
— Всё, что сделал Пуриан Роуз— дал нам ещё одного мученика. Смерть Тома не будет напрасной.
— Ты ведь не можешь говорить это на полном серьёзе. Он был твоим другом.
— Он был борцом за свободу, он хотел бы умереть за дело, если бы оно помогло нам, а так и будет.
Я пропускаю пятерню через свои волосы. Сейчас не время с ним спорить. Мы поворачиваем и встречаемся лицом к лицу с Натали и Дей, несколькими охранниками Стражами и Ищейкой — человеком в чёрном с оцарапанной шеей. Охранники обнажают мечи и направляют их на меня.
— Где твой ID-браслет, кровосос? — спрашивает Оцарапанная шея.
Жук встаёт передо мной.
— Он не обязан носить...
Я закатываю рукав, чтобы показать свой медный браслет. Кровь моя кипит от злости и унижения.
Глаза Жука расширяются.
— Опустите своё оружие, я их знаю, — приказывает Натали.
Они смотрят на Оцарапанную шею, который также приказывает опустить им свои мечи.
— Можешь идти, Курт, — говорит она Оцарапанной шее.
— Вы же знаете, я не могу этого сделать, мисс, у меня строгий приказ...
Она закатывает глаза.
— Ладно. Не могли бы вы, по крайней мере, идти чуть поодаль, чтобы оставить мне хоть толику личного пространства?
Оцарапанная шея машет своим людям, что-то бормоча себе под нос.
— Сожалею о вашем друге, — говорит Натали нам. — Нет смерти страшнее.
Я издаю грубоватый смешок.
— Слушай, спасибо за помощь, блондиночка, но, если бы не такие, как ты, он бы там вообще не оказался.
— Такие, как я? Честно говоря, Эш, ты редкостный засранец. — Натали вместе с Дей направляется к Унылой улице. Она не оглядывается.
Моё сердце замедляется, когда Натали уходит прочь.
— Почему именно она? Почему именно сейчас забилось моё сердце? — бормочу я.
Жук пожимает плечами.
— Карма порой бывает такой сукой.
— Но что всё это значит?
— Это ничего не значит. Она — Страж и конец истории, — говорит он.
— Но...
— Забудь, Эш. Я всеми конечностями за то, чтобы Дарклинги ладили с людьми, и Натали сильно помогла Тому, что может навредить ей, но она по-прежнему из Стражей. Братан, это офигенно неправильно. Это как сотрудничать с дьяволом!
— Я знаю! Думаешь, я хотел, чтобы это случилось? — Я пинаю стену.
— Почему ты ничего не сказал мне о своём ID-браслете? — спрашивает Жук.
Я раздражённо вздыхаю.
— Потому что я знаю, что бы ты сказал, а я не хочу присоединяться к Людям за Единство.
— Ну, может, это знак, что тебе следует пересмотреть свою точку зрения.
— А смысл? Ничего не изменится. Черт, ненавижу это треклятую стену! — кричу я.
На нас падает тень от стражника Легиона, патрулирующего Пограничную стену. Он идёт дальше, оставляя стену без своей защиты. Я задумываюсь, насколько будет сложно взобраться на неё. Она футов тридцать. Уверен, что смог бы перебраться через стену, прежде чем меня схватят; другим Дарклингам уже удавалось это, когда они перелазили в город из гетто. Стена охранялась двадцать четыре часа в сутки охранниками Стражей, которые старались удержать Дарклингов в гетто, а Легионеры старались не пускать людей внутрь. Даже если и так, они не смогут всё время защищать каждый дюйм стены, она слишком длинная. Так что перелезть можно, надо только подгадать подходящее время. Это мой шанс.
— Ой—ёй, узнаю этот взгляд, — говорит Жук. — Чувак, даже не думай об этом.
— Мне просто хочется посмотреть, что там, на другой стороне, — говорю я, сгорая от желания взглянуть на другого Дарклинга. У них могут оказаться ответы на то, что творится со мной.
— Не будь идиотом. — В его голосе слышатся нотки паники. — Слишком высоко, ты свалишься.
— Нет, не свалюсь.
Я подхожу к стене и выискиваю опору для пальцев. Делая глубокий вдох, я подтягиваю себя вверх по стене, рука за рукой.
Пройдено двадцать пять футов.
Двадцать.
Пятнадцать.
У меня должно получиться!
— Эш! Слезай! — орёт Жук.
Его голос привлекает внимание легионера, который шагает по стене. Охранник начинает бежать в моем направлении. Не знаю, собирается ли он остановить меня или помочь, чтобы я, наконец, встретился со своей семьёй, но мне не хочется, чтобы это оказался первый вариант.
Вот дерьмо!
Мои пальцы выскребают бетон, в отчаянии вытаскивая обломки камня, чтобы я смог подняться.
Десять футов.
Так близко!
Пять.
Я почти на месте.
Четыре.
Охранник в нескольких шагах.
Три.
Мои собратья. Я собираюсь увидеться с семьёй.
Два.
Мои руки соскальзывают, и я падаю прежде, чем понимаю, что произошло. Ноги болтаются в воздухе, пальцы бороздят бетон. Я врезаюсь в асфальт.
Жук подскакивает.
— Ты всё ещё жив?
Я издаю стон:
— Вполне.
Охранник Легиона смотрит на меня, качает головой, потом отворачивается.