Блеск

Кеннеди Рейвен

– Теперь я понимаю, почему ты ее выбрал, – говорит Фульк, не замечая, как Рисса водит рукой по его промежности. – По красоте ей равных нет.

Кожу покалывает под его рыскающим взглядом и от резких взглядов, которые кидают на меня Рисса и Полли. Вот только, судя по блеску в глазах Мидаса, я понимаю, что он доволен. Он испытывает чувство огромного удовлетворения, когда люди завидуют тому, что принадлежит ему.

– Конечно, она красива, – самодовольно заявляет мой король. – Ведь она моя.

Лицо у меня горит, от его властного тона вдруг становится

очень тепло. Я бросаю на него взгляд сквозь струны арфы, меняя пальцами мелодию в качестве подношения.

Фульк переводит взгляд на Мидаса.

– Одна ночь, Мидас. Я щедро тебе отплачу за одну ночь с ней.

Мои пальцы скользят по струнам. В воздухе повисает фальшивая нота, испортившая мое любимое крещендо. Я устремляю золотые глаза на своего царя. Разумеется, Мидас откажется, но, всемилостивые Боги, поверить не могу, что Фульк осмелился о таком просить. Покарает ли Мидас царя Фулька за то, что тот произнес эти слова? Он сделает это здесь же, за накрытым столом?

Когда в комнате повисает полнейшая тишина, внутри у меня все переворачивается. Однажды один из финансовых послов Мидаса сказал нечто похожее, и мой король отрезал ему поочередно пальцы на ногах и руках, а потом бросил их в чан с расплавленным золотом и повесил на дверь этого мужчины. Жестоко? Бесспорно. Но это стало намеком всем, кто слишком похотливо глазел и проявлял чуточку больше дерзости.

Стражники и наложницы с тревогой наблюдают. Мы все ждем ответа, затаив дыхание. Советники королей с беспокойством смотрят на монархов, мои пальцы замирают на струнах. Тишина – это совсем иная песня.

Царь Мидас аккуратно кладет вилку и пристально смотрит на Фулька. В воздухе повисает долгая пауза. Сердце гулко стучит в груди, и я жду, что он сделает Фульку замечание, устроит ему разнос.

Мидас кладет руку на подлокотник кресла, подпирает подбородок рукой и смотрит на второго короля. А вот теперь внутри у меня все сжимается по совершенно иной причине. Потому что в глазах моего царя появляется блеск, и я интуитивно чувствую, что он задумывается над этим вопросом.

О Боги, неужели он всерьез рассматривает предложение Фулька?

Глава 4

Нет. Не может быть.

Ни за что не поверю, что мой царь всерьез обдумывает отдать меня другому мужчине. Мидас никогда и никому не позволит мной завладеть. Он слишком ревностно ко мне относится, любит, ценит. С тех самых пор, как спас меня верхом на коне.

Но время идет, а он молчит, и внутри у меня все переворачивается.

– Ну, твое слово? – требует ответа Фульк. – Обозначь цену.

Мидас склоняет голову набок, и горло обжигает желчь. Что за чертовщина?

Наконец Мидас поднимает руку и обводит ею комнату, словно напоминая Фульку об окружающем его убранстве.

Золотые

стены, золотые потолки, золотые полы. Золотой камин, портреты и оконные рамы. Золото, золото, золото.

– Если ты вдруг не заметил, то деньги мне не нужны. Богатства у меня больше, чем у остальных пяти королевств, вместе взятых, включая твое. Я самый богатый человек на свете. – Хвала Богам.

Вместо того чтобы оскорбиться, Фульк просто отмахивается от Мидаса.

– Я не про деньги. Ведь чего-то ты все же желаешь.

В страхе я смотрю то на одного короля, то на другого. Головная боль вновь разыгрывается в полную силу. Кровь в виске стучит как мучительная дробь военного барабана. Бой, предвещающий угрозу. Мерный и зловещий ритм.

Как такое возможно?

Обычно король Фульк только бросает сальные комментарии, что бы он «со мной сделал», но Мидас никогда ему не потворствует, и дальше слов дело не заходит, поскольку мой царь всегда осаживает своего гостя. Но сейчас все зашло куда дальше. Фульк наглеет, а Мидас… Мидас смотрит на Фулька хитрым взглядом, который прекрасно мне знаком. Взглядом, по которому я понимаю, что мой царь раздумывает над предложением.

Предчувствие беды кружит внутри темным водоворотом.

Один из советников Фулька с обеспокоенным лицом осмеливается наклониться к нему:

– Ваше величество…

– Молчать! – даже не удостоив того взглядом, приказывает Фульк.

Мужчина резко захлопывает рот и переглядывается с остальными.

Когда Мидас подается вперед, я, затаив дыхание, вторю его жесту.

Мидас поднимает палец с коварным выражением лица:

– За одну ночь с ней ты отдашь мне свою армию для нападения, которое я нанесу на следующей неделе. Хочу, чтобы сегодня же твои войска пришли в боеготовность и догнали мою армию у границ Четвертого королевства.

Что?

Меня охватывает потрясение. Я задыхаюсь от шока и сжимаю пальцами струны арфы, словно пытаясь ухватиться за реальность и раздвинуть ее границы. Я так крепко стискиваю струны, что натянутые нити врезаются в плоть и по рукам бегут капли золотой крови. Я даже боли не чувствую.

Фульк фыркает, спихивает с колен наложниц и наклоняется вперед. Полли и Рисса поспешно встают у него за спиной.

– Мидас, на это нет времени. Моей армии твою никак уже не нагнать. К тому же тебе известно мое мнение по этому поводу.

– Время есть, если тотчас отдашь распоряжение, а я изменю курс своей армии, – возражает Мидас, будто у него уже появились идеи. У меня кружится голова от хода его мыслей.

Мидас вынудит меня переспать с другим королем, чтобы воспользоваться его армией?

– Это противоречит Ореанскому соглашению, – отвечает Фульк.

– Не делай вид, будто не отправлял солдат, чтобы ослабить оборону границ Четвертого королевства.

Фульк гневается:

– Они вторглись в мои владения, распустили свою гниль. Я лишь защищаю свое.