Блестящий шанс
Шрифт:
– А кто это Мэми Гай?
– Живет на Бич-роуд. Дрянное местечко! Когда я была девчонкой, там ни домов, ни дороги не было - только лес да лес. Пикники там здорово было устраивать и...
– Мэми Гай все ещё там живет?
Она вздохнула.
– Ну что ты перебиваешь. Мне пришлось покончить со стиркой. Ноги и плечи так болели, что невмоготу. И я передала ей своих клиентов. Обжора мне помогал, развозил белье и брал заказы, ездил по городу на стареньком велосипеде, который он нашел тут на свалке и починил. Ну вот он стал помогать Мэми. Ее-то сыновья ещё были в ту пору малы, чтобы помогать.
– А где работает муж Мэми?
– Да слыхала, он грузчиком работает в большом универмаге.
– А с кем у Обжоры в городе ещё были серьезные конфликты? Может быть, его кто-то сильно не любил?
– Сэм Гай на него большого зла не держал. Да и никто не держал, на него просто не обращали внимания.
– Он когда-нибудь пускал в ход нож, или, может быть, пистолет, или сильно избил кого-то? Может быть, мальчишку какого-то?
– Нет, мистер. Обжора ведь не был хулиганом. Я таких, как он, много повидала в своей жизни сорванцов, которые остепенились, обзавелись домом, стали вести примерную жизнь. Я так считаю, что Мэй напрасно не вышла за него. Ну, то есть, до того, как ей уж и следовало.
Я больше не мог придумать новых вопросов и встал. Она, продолжала качаться в качалке, произнесла:
– Приятно видеть молодого негра одетого так, как ты. Уж сколько я в жизни перестирала да перегладила - я знаю цену дорогой одежде.
Я подумал: это точно, на электрическом стуле я буду классно смотреться в своих модных шмотках.
– До свиданья, миссис Симпсон, спасибо вам за все.
Она встала.
– Надо же, цветной журналист! Да, времена изменились. А тебе скажу то же, что и тем другим сказала: не надо выставлять Обжору в дурном свете. Он был ни хорошим ни плохим, а просто голодным бедняком. А уж теперь, когда он умер, я точно знаю, что Господь на небесах упокоил его душу.
Выйдя на крыльцо, я спросил:
– А что Тим Расселл каждый день к вам заезжает?
– Да нет. Раз-два в месяц. Да я уж последние две недели его вообще не видала. Он меня в город возит, помогает делать покупки.
– Он часто уезжает из Бингстона?
– Тим-то? Да нет, он и не уезжал ни разу, вот только когда в солдаты уходил.
Я попрощался ещё раз и поехал в город. Голова моя шла кругом. Я все никак не мог решить, кто же тут был "подсадным" и какая причина у него могла быть для убийства Томаса. И тут я почему-то подумал, какой на удивление бодренькой осталась миссис Симпсон после стольких лет тяжелой работы... Я не помнил, сколько раз в день выходила местная газета - один или два - поэтому я остановился на главной улице и зашел в табачную лавку. На прилавке лежал тот же номер, что я уже читал утром. Когда я садился в "шевроле", полицейский, с которым я поцапался в день приезда в этот городишко - наверное, он тут был единственным полицейским, - крикнул мне через улицу:
– Эй, паренек, я хочу с тобой потолковать!
Я не сомневался, что этот местный шериф уже получил бумагу о моем розыске, и у меня сжалось сердце - но тут я заметил, что он направляется ко мне с видимой ленцой.
– Я слышал, твоя тачка сломалась, - произнес он с благожелательной улыбкой.
– Вот
– Да я свою купил недорого, она же подержанная.
– Бингстон, черт бы его побрал, просто аквариум с золотыми рыбками. Известия разносятся тут с ветром. Надо мне побыстрее отсюда сматываться. Скоро тут мне будет не менее опасно, чем в Нью-Йорке. В Нью-Йорке-то я хоть, по крайней мере, смогу разузнать что-то про "подсадного". А в Бингстоне я сам был подсадной уткой.
– Что касается меня, то я не шибко высокого мнения и о новых тачках, что сходят сегодня с конвейера в Детройте. Уж больно шикарные. Пустая трата денег.
– Пожалуй, - согласился я. Меня подмывало задать ему вопрос про Томаса, сославшись на прочитанную мной в газете статью. Но мне не хватило духу. Нью-йоркская полиция вполне могла уже вступить в контакт с полицией Бингстона, и мне меньше всего хотелось, чтобы этот ленивый полицейский вдруг мной заинтересовался.
– Надо думать, твою тачку скоро починят?
– Надеюсь... сэр. Я заказал запчасти - должны прислать авиапочтой.
– я помахал ему, он кивнул, точно отпуская меня на все четыре стороны, и я уехал.
Я остановился перед булочной и через витрину увидел, как Френсис отдает хлеб покупателю - её белый халатик приятно контрастировал с коричневой кожей. Когда покупатель вышел, я нажал на клаксон. Френсис помахала мне и что-то сказала пожилой белой кассирше, восседавшей на высоком табурете за кассовым аппаратом. Они немного подискутировали, после чего Френсис выбежала ко мне.
– Есть что-нибудь новенькое? Туи, я только на секунду.
– Ничего новенького - только то, что мне надо уехать из Бингстона.
– Почему?
– Что касается этого убийства, то я хожу по кругу, здесь ничего невозможно узнать. Бингстон - для меня убежище не надежное. Все в городе уже знают, что я здесь и даже что моя машина сломалась.
– И куда же ты поедешь?
– Обратно в Нью-Йорк, наверное. Я тут надумал кое-что - надо проверить там, на месте.
– Но тебя же ищут в Нью-Йорке. Туи, зачем тебе уезжать? А в городе о тебе все знают только потому, что ты приезжий. Если ты тут задержишься, устроишься на работу - под фамилией Джонс - о тебе скоро забудут. То есть ты не будешь выделяться на фоне остальных городских черных. Ты же сам сказал, что нью-йоркская полиция разыскивает какого-то неопределенного негра. А как только ты вольешься в местную общину, окажешься в полной безопасности. Они же не поедут искать какого-то негра в Бингстон!
– Увы, все не так. Я звонил сегодня приятелю в Нью-Йорк: там уже известно, что "какой-то негр" - это я. И со временем они наверняка выйдут на Бингстон, если уже не вышли. Ведь я приехал сюда с главной целью найти убийцу. А я только и узнал, что Томас был трудным подростком.
– Если полиции про тебя все известно, тогда твое возращение в Нью-Йорк по меньшей мере...
– Она резко отвернулась и энергично закивала головой белой кассирше, которая яростно колотила кулаком в окно.
– Когда ты уезжаешь?