Блики
Шрифт:
Элизабет сделала глоток крепкого кофе. В окружении редких пород цветов и деревьев, коими был богат зимний сад, уединение было особенно приятно. Крупное дерево с иссиня-черным стволом и багровыми листьями величиной с ладонь, завладело её вниманием целиком и полностью.
– Вижу, ты тоже попала под чары сицилийского Magnetico, что ж, понимаю – перед ним трудно устоять. – Эмма вошла с дугой стороны сада, приближаясь к кушетке неподалеку от Лизи.
–Когда это чудо природы поселилось в моем саду, ему было 110 лет. Представляешь, сколько чужих тайн и воспоминаний хранит этот едва уловимый шелест листьев?
–
– Иногда
– Может быть… Иногда… Но человек – существо социальное, в отличие от дерева.
–Что вы хотите этим сказать?
– Я сегодня еду на встречу со своим священником, отцом Ричардом. Могу я просить тебя составить мне компанию?
– Я вам там нужна?
–Да, это будет исповедь
– Но разве таинство исповеди предполагает участие третьего лица?
– Это будет исповедь не перед падре…
«Чем сильнее я пытаюсь понять, тем больше сыплется загадок. Впрочем, визит в церковь меня ни к чему не обязывает, быть может, даже лучше, что я сообщу Эмме о своем отъезде, когда она будет пребывать в одухотворенном состоянии» – подумала про себя Лизи, и взяв за руку миссис Уоррен, утвердительно кивнула.
Подъезжая к католическому собору Св. Девы Марии, Эмма заметно нервничала. Всю дорогу она не проронила ни слова, после трех неудавшихся попыток заговорить с ней, Лизи сдалась. В салоне негромко звучало радио, и нетлеющая джазовая классика «Hello Dolly» уносила по волнам чарующего голоса Эллы Фицджеральд…
Массивные башни кафедрального собора виднелись издалека. Красота средневековой архитектуры поражала воображение обывателей и искусствоведов на протяжении нескольких веков. Остроконечные шпили древнего храма были похожи на молчаливых каменных привратников, сообщавших одним своим грозным видом, что великие реликвии и святыня – неприкосновенны. Эмма свернула направо от центрального входа, проехав вдоль ограждения к самой дальней башне.
– У нас особая встреча, и особенный вход « для своих»– предугадав последующий вопрос Лизи, предупредила она.
– Ясно – бросила та в ответ.
У деревянной двери, отполированной лаком, стоял мужчина зрелого возраста. Его вытянутая фигура в черной сутане издали была похожа на свечу. Завидев автомобиль Миссис Уоррен, он дружески улыбнулся и приподнял правую ладонь вверх.
– Видишь, как нас ждали – Эмма, припарковала машину между двух клумб, утопающих в цветущих лилиях.
– Отец Ричард, я так рада, что у вас нашлось для меня время. Знакомьтесь, это мисс Элизабет – моя подруга. –
Священник представился в ответ.
–Вы тоже католичка? –
–Нет, но я христианка – придя в легкое замешательство от спонтанного допроса, Лизи нервно поправила волосы – Я крещена в Православии.
–Хорошо, прошу Вас – отец Ричард шел в сторону центрального алтаря, женщины покорно следовали за ним. Витражи с насыщенными красками невольно погружали мысли путниц в муки и святость последних дней земной жизни Иисуса Христа.
Войдя в небольшую комнату с деревянным изваянием Спасителя, священник обратился к Эмме.
–Думаю, здесь нам будет вполне удобно. Располагайтесь. –
Облокотившись на ручку кресла, Эмма сомкнула ладони.
– А у меня еще остался Ваш любимый травяной чай из Кении – он приоткрыл верхнюю дверцу стола и вынул маленький бумажный пакетик ярко-оранжевого цвета.
–Элизабет, не желаете попробовать? –
– О, нет, спасибо. У меня аллергия на некоторые виды трав –
–Эмма? –
–С удовольствием – благожелательная улыбка на лице женщины не оставила и следа от прежнего напряжения. Пока падре Ричард миниатюрной серебряной ложкой накладывал чайный купаж в заварочный чайник, Эмма вынула из сумки чуть смятый листок бумаги. Лизи вскользь смогла разглядеть начерченный на нем до дыр символ, судя по цвету и запаху – это были чернила.
–Когда это повторилось? – изучая символику на предъявленном клочке, уточнил священник.
– Три дня назад – робко ответила Эмма.
– А … – он словно резко осёкся – Я могу говорить вполне откровенно? – моментально переведя взгляд от Лизи к Эмме, падре Ричард положил свежий лист в белую папку, где уже находилась небольшая пачка похожих по исполнению начертаний.
– Да. Элизабет для меня родной человек. –
–Вы уже посвятили её? –
Лизи была поражена – в её присутствии о ней говорили так, будто она находится за дверями, будто её здесь и вовсе не существует.
–О чем вы говорите? – возмущенно выкрикнула она – Эмма, я старалась войти в ваше положение, но подобными интригами вы не оставляете мне выбора. Я больше не желаю оставаться здесь. – тон её стал более спокойными и холодным. – Извините, падре Ричард.
Лизи вышла из комнаты, оказывающей давящий эффект на протяжении всего пребывания в ней. Дойдя до центрального зала для месс, она рухнула на скамью, и погрузившись в волны собственного гнева и недоверия, продолжила терпеливо ожидать миссис Уоррен.
– Вам следовало подготовить её, не каждая психика способна выдержать подобную … информацию… -
– Она поймет меня – ничуть не потеряв внутреннего равновесия, заверила Эмма.
– Отчего вы так в ней уверены? – на лице священника проступил нескрываемый интерес
– У меня есть на то свои причины –
– Что ж, как знаете. Приведите её, у меня не так много времени. – собирая фрагменты образцов с начерченными символами, падре Ричард еще раз окликнул миссис Уоррен у порога – Мне стоит предупредить, чтобы вы отдавали себе отчет в том, что она будет нести ответственность за все последствия наравне с вами… Вполне возможно, что может быть даже в большей степени… Подумайте хорошенько, Эмма
– Я это обдумала еще до визита к вам
Лизи сидела у алтаря Св. Девы с зажмуренными глазами, её чистое, одухотворенное лицо сочеталось с скульптурами ангелов настолько гармонично, что, казалось, она и есть – оживший посланник светлого мира. Эмма бесшумно присела рядом.
–Простите меня, я не хотела вас обидеть
– Я знаю, девочка.
–Зачем я здесь?
– Потому что я нуждаюсь в тебе, Элизабет. Сильно нуждаюсь… То что происходит со мной, само по себе – атипично для любого нормального человека. Это сложно объяснить, но я все же попробую. Видишь ли, сейчас в это верится с трудом, но до недавних пор я была атеисткой. Все библейские трактаты казались мне способом манипуляции малограмотными людьми– не более того. Я воспринимала церковь, скорее как скрытую форму управления дальновидных политиков.