Blind Jealousy. Part 1. Love triangle
Шрифт:
Впрочем, Карина не очень любила целоваться на людях, потому довольно быстро отстранилась, виновато взглянув на Соню.
– Милая, извини, ладно? Я знаю, ты не любишь все эти нежности, просто у Матвея, кажется, гормоны играют, – раздражённо сказала Карина, впрочем, продолжая довольно улыбаться. – Ты видишь, что ты наделал? Соню сейчас вырвет, кажется, – рыжая засмеялась, потрепав блондина по голове.
– Вижу, – спокойно ответил Круглов, глядя в глаза маленькой брюнетки, которая чуть приоткрывала рот, как рыба, в немом упрёке. Она не смела пошевелиться, сжимая руки
– Эй, подруга, мы больше не будем, – заверила Веснину рыжая, тут же почувствовав тычок в рёбра от своего молодого человека. – Ты чего?
– Как это не будем? – возмущённо ответил парень. – Твои губы такие сладкие…
Карина закатила глаза, словно услышала что-то ужасно глупое.
– Ты откуда откопал эту фразу, чёртов соблазнитель? Перечитываешь дамские романчики после Сони? Это звучит нелепо и нисколько не соблазняет.
– Не льсти себе, рыжая. Ты просто жрала «медовик», вот губы и сладкие, – не слаще, чем улыбка, тут же появившаяся на довольном лице Матвея. – Ничего общего с дамскими романчиками.
– Ты засранец, Круглов.
– Горжусь этим.
Матвей с Кариной переговаривались, как супружеская парочка, что со стороны казалось ужасно милым. Но Соня совершенно так не думала, чувствуя, что ей хочется разреветься.
– Успокой мою подругу, пожалуйста. Я в ванную комнату на секунду, – Карина оставляла ребят наедине совсем не вовремя. Во всяком случае, так считала брюнетка.
Как только Давыдова захлопнула дверь в ванную комнату, Матвей испытующе взглянул в глаза Весниной, которая продолжала находиться в ступоре.
– Интересно, твои губы сейчас такие же сладкие, Сонечка? – Матвей отломил от торта кусочек и с наслаждением положил его в рот. – Я бы хотел попробовать, знаешь? – снова пауза, а Весниной уже действительно казалось, что она забыла, как дышать. – Ах да, чуть не забыл. Тебе ведь на меня срать, а после нашего поцелуя ты, наверняка, скривишься от отвращения.
– Пошёл ты, – брюнетка скривила губы и опустила глаза. Было невыносимо сидеть рядом с ним и вспоминать, как он целовал рыжую. Он ведь даже не закрыл глаза и видел, как Соня пялится на место соединения их губ. Наверняка он заметил, что она кривила рот и сжимала собственные губы.
– Не кусайся, котёнок, я ведь не сказал и не сделал ничего такого, что могло тебя каким-то образом задеть, верно? – Матвей видел, что нижняя губа Сони чуть дрожит, словно она хочет заплакать. Матвей видел, что девчонка на грани срыва. Матвей продолжал плеваться сарказмом, хотя больше всего на свете хотел просто прижать малышку к себе и успокоить.
Веснина схватила свой телефон с подоконника и встала со стула, бросив яростный взгляд на Круглова.
– Чего ты добиваешься? – понизив голос, спросила девчонка, услышав, что шум воды перестал доноситься из ванной.
– Хочу лишь доказать себе и тебе, что ты маленькая врушка.
Веснина обиженно поджала губы и ушла в прихожую. Карина поверила, что Соне срочно нужно домой, потому что папа забыл ключи, хоть и порядком расстроилась. Матвей продолжал смотреть в стену, стискивая челюсти
Все были просто счастливы.
***
Соня плакала.
Хотя описать её состояние этим словом – не сказать ничего.
Конечно, если бы родители уже вернулись с работы, Веснина бы сдерживала себя, плача совсем тихо, забившись под одеяло. Но сейчас она была дома одна и дала волю слезам.
Из её груди вырывались истеричные всхлипы: она рыдала в голос, так надрывно, что горло начинало саднить. К счастью, на тёмном покрывале было не видно следов от потёкшей туши. Слёзы всё никак не хотели останавливаться, как и поток мыслей в голове.
Она ненавидела себя за собственную слабость, за то, что не могла совладать с собой, не могла не любить Матвея, не могла вернуть время назад и отказаться идти на ту идиотскую вечеринку. Ей было до боли обидно за ничего не подозревающую Карину, за спиной которой так халатно развлекались её близкие люди. Соня всегда была доброй и искренней, и сейчас ей безумно хотелось, чтобы Давыдова всё знала. Чтобы смотрела осуждающим взглядом, винила в предательстве. Потому что, чёрт, она заслужила! Она не имела права влюбляться в Матвея. Не имела права думать о нём, особенно тогда, когда он начал встречаться с её лучшей подругой.
Чёрт, даже то, что она запускала руки в трусики, думая о Круглове, уже было предательством. И Соне было тошно от этого.
Как и от того, что Матвей, кажется, догадывался о её чувствах. Знал о её нелепом вранье, за что умудрился пристыдить у Карины на кухне.
Мерзко.
Девушка замерла, когда услышала звонок телефона.
Сердце застучало быстрее, потому что на миг показалось, что это звонит Матвей, хотя вряд ли у блондина был её номер.
– Женя? – чуть прокашлявшись, прошептала в трубку Соня.
– Да, мелкий, соскучилась? – Веснина и сама не понимала, почему он всегда называл её «мелким», не «маленькой», не «малышкой», а этим дурацким прозвищем, подходящим скорее мальчишке. – Обожаю, когда ты молчишь в трубку.
Веснина чуть прокашлялась, чтобы избавиться от засевшего в горле кома, и улыбнулась. Словно пыталась доказать собеседнику, что у неё всё в порядке. Словно Женька мог видеть её наигранную радость.
Вместе с этим беззаботным пареньком они занимались в одной группе в художественной школе уже два года. Они не были близкими друзьями, но иногда проводили время вместе.
Женя был ровесником Сони – ему тоже было почти семнадцать лет – но учился в десятом классе. А «мелким», наверное, называл Соню за то, что не по годам вымахал – был аж на две головы выше брюнетки. Веснина обижалась на него за нелепую кличку, говоря, что он сам «мелкий» (собственно, Женя был на месяц младше Сони, что, похоже, давало ей право так его называть).
– Извини, просто я спала, пока голова плохо работает.
– Твоё имя тебе очень подходит, Соня.
– Иди в задницу, – недовольно ответила девушка, впрочем, чувствуя, что настроение поднимается. Уже одного его весёлого голоса и парочки нелепых реплик было достаточно, чтобы развеселить малышку. Женька был действительно хорошим парнем.