Близ есть, при дверех… С приложением статьи английского исследователя Дугласа Рида «Протоколы сионских мудрецов»
Шрифт:
– Боюсь, что я вынес бы из здешней церкви некоторую нежелательную неудовлетворенность. Мне было бы даже странно видеть беспрепятственный, торжественный чин Богослужения. Я чую близость времен, когда христиане будут опять собираться на молитву в катакомбах, потому что вера будет гонима, – быть может, менее резким способом, чем в нероновские дни, [29] но более тонким и жестоким: ложью, насмешкой, подделками, – да и мало еще чем… Разве ты не видишь, кто надвигается? Я вижу, давно вижу…
29
В этом Соловьев ошибался: стоит только припомнить, что в Барселоне (в Испании) творили
Голос у него дрожал, в глазах была видна глубокая скорбь; исхудалое лицо и руки в черных перчатках (он тогда еще не совсем вылечился от нервной экземы) – все это производило тяжелое впечатление. Я тогда приписал болезни его последние слова. Потом я вспомнил, что слышал их далеко не в первый раз и слышал в такие минуты, когда не могло быть и речи ни о малейшем нездоровье, ни о каком бы то ни было нервном подъеме.
Еще лет восемь тому назад [30] он говорил о предстоящем пришествии антихриста, – сперва коллективного, а затем воплощенного в отдельном лице, – с тем же научным спокойствием, с каким геолог говорил бы о смене формаций, или метеоролог о неизбежных климатических переменах. Он об этом не только говорил, но и писал, причем сперва у него проскальзывали указания на факты, которых он открыто еще не называл антихристовыми; затем он употреблял это слово, как нарицательное, для группы характерных явлений и, наконец, написал в известных “Трех разговорах” прямо уже: “Повесть об антихристе”. Любопытно, что он однажды, прочитав приятелю в рукописи эту повесть, спросил его внезапно:
30
В 1893-94 годах.
– А как вы думаете, что будет мне за это?
– От кого?
– Да, от заинтересованного лица. От самого!
– Ну, это еще не так скоро.
– Скорее, чем вы думаете.
Приятель Соловьева, рассказавший мне это, и сам тоже немного мистик, подобно всем верующим людям, добавил потом не без волнения:
– А заметьте, однако: через несколько месяцев после этого вопроса нашего Владимира Сергеевича не стало: точно кто вышиб этого крестоносца из седла.
– Для характеристики почившего писателя, – продолжает В. Л. Величко, – вопрос о конце мира представляет особый интерес. Уже несколько лет тому назад он высказал глубокое убеждение в том, что последние времена близки. Главным признаком этого он считал современный фазис философской мысли, которой, будто бы, мудрено сказать что-либо действительно новое. В остальном, – в головокружительном техническом прогрессе, наряду с успехами анархии и буржуазным очерствением человечества, – он усматривал признаки, предсказанные Апокалипсисом.
Ему возражали, что Евангелие еще не принято всеми народами, а потому человечество, очевидно, не созрело до конца времен. Он отвечал, что условием этого последнего согласно Писанию, будет не принятие, а лишь проповедование Евангелия всем народам, – а это, мол, уже почти завершено, так как нет неизведанных уголков земного шара, где бы не побывали миссионеры… От одного известного геолога и почвоведа я слышал однажды и передал Владимиру Соловьеву возражение, что с точки зрения геологической земля, мол, не готова для предсказанной Писанием катастрофы. Почивший мыслитель расхохотался:
– Мы – не рабы, а господа земли. Что годится для эволюциониста, то мне кажется пустяками. Представь себе, что четверо почтенных людей играют в винт, а в это время начинается пожар в квартире; неужели они скажут: не время, рано еще, мы не кончили последней партии?.. Для решения вопроса о кончине мира степень “зрелости” земной коры имеет не большее значение, чем партия винта.
Владимир
Мысль о близости всеобщего конца с каждым годом все более охватывала почившего мыслителя, высказывал он ее все более резко и нервно.
«Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хотя неуловимым дуновением, – как путник, приближающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидит море», – так писал Соловьев в одном из писем своих к Величко еще за несколько лет до появления в печати его «Трех разговоров», вызвавших столбняк недоумения у большинства читающей публики, не знавшего, да и теперь – увы – не знающего, какой огромный пролом в стене, скрывавший великую беззакония тайну, сделала небольшая по объему статья эта.
Глава 11
Подготовка царства антихриста и кандидатов в лжемессии.
Кришнамурти и Иисус-Матерейя.
Насколько усиленно идет в миру подготовка царства антихристу, можно, между прочим, видеть на современной деятельности одного из крупных разветвлений широковетвистого масоно-еврейского дерева, «Теософского Общества», ныне совершенно открыто рекламирующего своих кандидатов в «боги» и «цари» для отступнического мира.
С 1-го января 1911 года теософами в лице председательницы их общества, разведенной жены методистского пастора и «подруги жизни» ныне умершего ирландского революционера, Брэдлоу, миссис Анни Безант учрежден «Орден Звезды Востока» [31] .
31
Знак этого ордена – магическая пентаграмма, пятиконечная звезда (о ней будет сказано ниже).
В члены этого ордена могут поступать все принимающие идею близкого второго пришествия мессии в физическом теле для тысячелетнего царствования на земле. Председателем этого ордена объявлен некий юноша – индус, Кришнамурти (псевдоним – «Альцион»), Юноше этому в 1916 году исполнился 21 год. Это «христос» от теософии, т. е. великий учитель подобный Кришне или Будде, который поможет человечеству (Grand Instrukteur spirtuel, qui viendra aider I’humanite).
Если верить газетным сообщениям, то у теософов в Индии, где находится неподалеку от Мадраса их главная штаб-квартира, существует школа особого оккультного воспитания. Такая же школа, будто бы, имеется в Лондоне. В школах этих подготовляются с раннего возраста кандидаты в «саньяси», т. е. пророки и учители вселенной. Описание Мадрасской школы дано «Биржевыми Ведомостями» следующее:
«Школа эта на местном наречии называется “Дандарат” и представляет собою длинное здание с окнами, выходящими во внутренний двор. Все здание школы окружено высокой оградой и густым парком.
Глубокая тишина, царящая здесь, нарушается лишь скрипом гравия под неторопливыми шагами учителей. В маленьких комнатках помещаются воспитанники. Это дети обоего пола, начиная с восьмилетнего возраста, привозимые сюда, в Мадрас, со всех концов мира. Тут же взрослые девушки и юноши. Они составляют одну семью, но в их негромких и редких словах, в их глазах незаметно ни любви, ни привязанности, ни радости при встрече, ни горя при разлуке.
Эти чувства с первых же дней пребывания в школе искореняются всеми мерами воспитателями и учителями. Эти последние отчасти брамиды, отчасти оккультисты новых формаций и гипнотизеры.
Первым этапом обучения является привычка к воздержанию и равнодушие к холоду, голоду и неудобствам разного рода.
В этом отношении достигаются удивительные результаты при помощи гипноза. Воспитатели внушают детям, что те очень сыты, и что атмосфера накалена. Под гипнозом они держат детей до 14-15-летнего возраста, приучая их за этот период времени к бесстрашию и ясновидению.