Ближе к телу
Шрифт:
Если убили Костю Хорькова люди Никитина (а мне кажется, именно так и произошло), то Лена прекрасно знает о его смерти. А она знает. Господи, неужели можно дойти до такого цинизма — встречаться с человеком, после чего убить его? Конечно, если Лена это и сделала, то не сама. У ее папочки есть помощники, вероятно. Но все равно — мне лично этого не понять. Наверное, я недостаточно современный человек, далека от проблем теневого бизнеса. Может, у них так положено — встречаться с человеком, называть его своим другом, а потом убить? Не знаю и знать не хочу.
Жора приехал на удивление быстро, присвистнув, просмотрел дискотеку и с немым укором взглянул на меня. Потом предложил:
— Едем к Полине, и вы мне все рассказываете.
Спорить я не стала. Через несколько минут мы уже поднимались к моей сестренке. По пути я спросила у Жоры:
— Ничего нового про убийство Кости нет?
— Да вроде бы нет, — задумался Жора. — Впрочем… Ты говорила, что тебя кто-то ударил по голове, да?
— Точно, — потирая ушибленное место и ощущая шишку, согласилась я.
— Тогда одно становится непонятным — зачем бандитам было ждать часа полтора в квартире с трупом? Костю убили около трех.
Да, это и впрямь совершенно загадочно. Тем более, Жора кое-чего не знает. Полина же нашла рядом с Костей фотографию с кодом. Странно, если преступники находились в Полиной квартире в течение часа-полутора, они не могли не найти фотографию. А нужна ли она им? Скорее всего, очень даже — по крайней мере, обыскать тело могли бы без проблем. Так они, судя по всему, не стали этого делать. Я повернулась к Жоре и спросила:
— А у… Костика, — ужасно не хотелось произносить слово «труп» или «тело», — нашли документы, деньги или что-то в этом роде?
Овсянников задумчиво посмотрел на меня, пытаясь понять, к чему я задала такой вопрос. Потом все же ответил, очень медленно, обдумывая каждое слово:
— Да, у него в карманах пиджака нашли паспорт, бумажник с деньгами и проездной, а также ключи от квартиры. Но почему ты спрашиваешь? Разумеется, его убили не с целью ограбления, я в этом совершенно уверен. Его бы не стали убивать, чтобы ограбить, в квартире Полины.
— Полностью с тобой согласна, — вздохнула я. И снова задумалась.
Что же выходит? Значит, меня ударил по голове не убийца, а кто-то другой. Но это совершенно не укладывается в нашу теорию. То есть убийцей был не тот человек, которому нужна дискета. Кто же тогда?
Двери были закрыты, а на трезвоны никто не отвечал. Благо, у меня есть ключи, которые Полина с боем оставила мне на всякий случай — долго я добивалась этого преимущества. Поля почему-то боится, что я обязательно потеряю ее ключи — как говорится, заходите, люди добрые, берите что хотите. Я долго отстаивала свою точку зрения, доказывала необходимость иметь ключи от ее квартиры — в итоге сестренка все же сдалась. И я открыла двери собственными ключами.
На столике у зеркала лежала записка: «Оленька, я уехала на встречу. Если не вернусь — звони Жоре». И еще письмо. В котором «место встречи изменить нельзя». И Полина уже уехала, причем довольно давно. Мы с Жорой переглянулись и замерли, ужаснувшись одной и той же мысли — Полина в опасности. Куда бежать, что делать?
Жора чертыхнулся, потом извинился и рванул к телефону. Набрал номер, потом положил трубку — он понятия не имел, что может сказать своим сотрудникам. Где искать его бывшую жену?
— Ольга, рассказывай все по порядку, — потребовал он, повернувшись ко мне. — И желательно быстро, потом решим, что делать.
Как будто я сама не понимаю, что действовать нужно очень быстро. Моя сестренка в опасности. Но приступить к рассказу я смогла лишь через несколько минут, в течение которых лила слезы. Эти дурацкие слезы всегда появляются невовремя.
Потом я приступила к рассказу, начав с фотографии, обнаруженной рядом с трупом. Жора укоризненно посмотрел на меня и вздохнул. Я не стала оправдываться, но прекрасно поняла, что ожидает Полину, когда она вернется. И продолжила рассказ.
Когда я поведала Жоре о своем похищении, он схватился за голову:
— Ольга, вы с сестрой совершенно сошли с ума! Связаться с тарасовской мафией! Ненормальные!
— Ну и что я могу сделать? — возмутилась я. Еще мне не хватало нравоучений. Попутно я старалась вспомнить, что же еще не сказала Жоре, что ему нужно знать. Вроде бы все рассказала. А потом спросила:
— Жор, как ты думаешь, моих детей похитили люди Никитина?
— Оленька, мне кажется, да. Знаешь что? Я сейчас передам дискету моим ребятам, они разберутся. И в случае чего начнут действовать, благо, Полину Андреевну они прекрасно знают. А мы с тобой будем ждать Полину у нее в квартире.
Я полностью согласилась с этим предложением — наиболее рациональное, на мой взгляд. В самом деле, куда мы можем направиться?
А Жора общался по телефону, раздавая приказы. Наконец приехал один из его сотрудников или подчиненных, забрал дискету и отправился на работу. Пообещав при этом позвонить, если хоть что-то прояснится, и посоветоваться насчет всевозможных действий. Мы с Жорой остались ждать дома. Причем бедняга ходил из угла в угол, явно нервничая. Надо будет рассказать об этом Полине — она-то не верит, что Жора ее действительно любит. А он вот как переживает. Я, пока нечем заняться, решила зашить шубу, пострадавшую в моих приключениях. Но попытка решительно провалилась — иголка почему-то не желала прокалывать плотную кожу, а когда кончик проник сквозь ткань, она сломалась. Поранив палец и взвизгнув при этом, я бросила столь бесполезное занятие и поставила чайник. К счастью, чай у Полины все-таки нашелся, хотя она предпочитает кофе.
— Оля, куда могли отвезти твою сестру? — спросил Жора. Ну откуда я знаю, где может быть Полина? Она хороша, конечно — могла бы и предупредить меня. Счастье привалило — ни детей, ни сестры родной. И где ее теперь искать?
Я разревелась. Жора вздохнул, посмотрел на меня и сказал:
— Оля, не расстраивайся, ее обязательно найдут, если она где-то по адресам, указанным на дискете.
— А если нет? — пытаясь остановить поток слез, спросила я. Вопрос завис в воздухе в качестве риторического. Жора тоже не представлял, что будет, если Полину не найдут. И уже через пару минут наши роли изменились — мне пришлось успокаивать бедного Жору. Я в более выигрышном положении — уверена в силах сестры. В мозгу Жоры же укоренилась иллюзия о том, что Поленька — нежная и слабая женщина, хотя она разубеждает его в этом ежедневно.