Ближний бой
Шрифт:
"Меткие, сволочи", - подумал Беляев, чувствуя, что даже маленького шанса у него нет.
Время тянулось невыносимо медленно. Больше всего угнетала безысходность и невозможность что-либо предпринять. Он только и мог, что сидеть и ждать. Ждать штурма. Или какой-нибудь подлянки со стороны бандитов. Если они даже переговоры прекратили, то плохи его дела.
Папуас помалкивал. Сидел тихо, привалившись спиной к балке, и посматривал на Олега своими маленькими глазками. Иногда судорожно зевал во весь рот. Тогда Олега тоже тянуло в зевоту.
Умирать-то,
– мрачно спросил Беляев.
– А то ведь этой ночи можешь не пережить.
Значит, судьба моя такая, - философски заметил пленник и прибавил, сглотнув слюну: - А то отпустил бы. Я за тебя словечко скажу, и ничего тебе не сделают. Скажу, что твои кореша знают, где ты, и могут сюда подвалить...
И сам Папуас, и Олег прекрасно знали, что в байку про корешей никто не поверит. Визит сюда оказался провальным. Винить в этом Олег мог только себя.
Живёшь ты как скотина, - говорил он пленнику сквозь зубы.
– Грабишь, убиваешь, а сам в шестёрках ходишь. Думаешь, такая жизнь будет продолжаться всегда? Не надейся, найдёт тебя пуля... Не я, так другой завалит... И, считай, что тебе повезёт, если пойдёшь на зону...
Папуас молчал.
Ну, вот что ты имеешь от своего поганого босса?
– продолжал Беляев.
– Кусок колбасы да стакан водки. Небось даже на одежонку приличную бабок нет, обноски носишь с чужого плеча.
Папуас поёжился. Как этот парень догадался, что штаны подарил ему Вовец, а майку - Дупель?...
Мне босс квартиру в Москве обещал двухкомнатную, - промолвил он как бы оправдываясь, - и "Мерс" новый, с легальными правами. Вот тогда житуха будет.
Жди, - буркнул Беляев.
– Только не квартиры с "Мерсом", а крематория. Не захотел работать честно, своими руками деньги зарабатывать, вот и возись в грязи...
Папуас зевнул во весь рот, передёрнул плечами.
Не знаю, где ты такой воспитывался, что за школа тебя учила...
– говорил Беляев только чтоб отогнать подступавший сон.
– За машину, за квартиру людей убивать... Думаешь, в Чечне наши парни умирали, чтоб такие как ты жировали здесь? Нет, не будет так... Всех вас, паскуд, выведут на чистую воду...
Бандит помалкивал. Притворялся, что спит.
Олег уже понял, что бандиты решили взять его на измор. Они контролируют все выходы и ждут, когда он заснёт. Но что он может сделать в этой ситуации? Решительно ничего.
Боролись со сном и бандиты. Вовец и вовсе задремал, навалившись головой на стол. Картавый ткнул его в бок. Тот вздрогнул, выпрямился.
Пойди кликни его, - сказал вор.
– Может, уже дрыхнет.
Вовец со слипающимися глазами вышел на лестницу. С чердака не доносилось ни звука. Тишина царила во всём доме.
Эй, мужик, - позвал Вовец.
– Так чё, машину к двери подгонять или нет? Подгоним "бумер", подарок от нас, владей!
Телефон давай, - отозвался Беляев.
– Жду два часа, а потом буду медленно мочить вашего другана.
Вовец
Не спит, - доложил он с кислой миной.
– Опять телефон просит.
Картавый стоял у окна, засунув руки в карманы домашней куртки. За окном занималось туманное утро. Небо уже белело на востоке.
Позвони Гавриле, - велел он.
Вовец минут двадцать тюкал по кнопкам телефона и сидел с трубкой у уха.
Не отвечает, - сказал он наконец.
– Не отвечает, хоть тресни! Неужто засыпался Гаврила?
Картавый не ответил, продолжая смотреть в окно.
"Может, Гаврила слишком неосторожно наводил Штрупа на Кису, и это заметили?
– думал он.
– Но если Гаврила засыпался, то дела плохи..."
И ещё оставалось полная неясность с письмом, которое Валерия написала Кисе. А вдруг она и правда его написала? Теперь, стало быть, оно в руках Мясника. Если Валерия написала всё как есть, то Мясник сразу поймёт, кто заказал Кису...
Догадки, догадки, одни догадки, и все одна хуже другой...
Ефимыч, - сказал Вовец почему-то шёпотом, хотя в комнате они были одни.
– Что-то у меня предчувствие нехорошее. По-моему, нам лучше слинять отсюда на время.
Картавый долго молчал.
Слинять хорошо бы, - проговорил он.
– Но как слинять, когда на чердаке сидит этот хмырь?...
Да, проблемка...
– Вовцу до смерти хотелось спать, однако он уселся за стол, подпёр рукой подбородок и изобразил глубокую задумчивость.
– Сразу не сообразишь...
Подождём ещё час, - решил Картавый.
– Заснёт, не заснёт - саданём по нему из автоматов. Если Папуас попадёт под пулю, то что делать. Сам виноват.
А потом едем?
Едем, - кивнул вор.
Чем раньше слиняем отсюда, тем лучше, - сказал напарник.
Пойди скажи Утюгу, чтоб готовил машины, - велел Картавый.
Вовец ушёл, а вор занялся подготовкой к отъезду. Достал из шкафа саквояж, начал укладывать вещи.
Через час вся его команда собралась в большой комнате. Вор оглядел людей. Вовец, Гордей, Фома, Дупель, Утюг и Гена тоже смотрели на него, ожидая, что он скажет. Отсутствовали только оба Гениных снайпера, которые продолжали следить за чердачными окнами.
Значит, так. Гордей, Утюг и Гена сейчас ворвутся на чердак и сразу начнут шмалять из "АКМ" по этому суке, - кратко объяснил ход будущей операции Картавый.
Он уж небось дрыхнет без задних ног, - с ухмылкой заметил Вовец.
А как же Папуас?
– встревожился Дупель.
– Ведь там темень, может попасть под пули.
А вы постарайтесь его не подстрелить, - ответил вор.
– Короче, задание ясно?
Ясно, - отозвались бандиты.
Утюг, Гордей и Штруп вооружились автоматами. Они уже поднимались по лестнице, ведущей к чердачному люку, когда со стороны леса донеслись выстрелы. Снизу послышались торопливые шаги и в комнату, задыхаясь, вбежал Сёма. Он раскраснелся, глаза его блестели.