Ближний бой
Шрифт:
Олег? Смотри-ка, а я тебя и не узнал!
– Он добродушно рассмеялся.
– Значит, долго жить будешь.
Привет, Паша, - Беляев подсел к стойке.
– Я в Москве ненадолго. Можно считать, проездом. Решил заглянуть к тебе, посмотреть, как устроился.
Нормально устроился. Мне тут пока нравится. Хочешь выпить? Я угощаю.
Давай.
Сделаю тебе двойной бурбон.
Это что такое?
Самый клёвый штатовский напиток. Чейза читал?
Нет.
Ну и зря. Там у него все сыщики пьют исключительно двойной бурбон.
Однако шутливое настроение сразу слетело с Пашки,
Я слышал об ограблении обменки на Профсоюзной, - сказал он.
– Об этом по ящику показывали и в газетах писали. Но мне почему-то даже в голову не пришло, что это та самая контора, где работал Андрей.
Олег отпил из бокала, оглядел полутёмный зал, наполнявшийся посетителями.
А я думал, ты больше знаешь, чем написано в газетах, - сказал он.
Пашка тяжело вздохнул.
Откуда? Да и не стоит соваться в такие дела. Меньше знаешь - лучше спишь.
Их найдут?
Шансов немного. Раскрываемость вообще сейчас низкая.
Он сделал знак парню, одетому как он, встать на его место за стойкой. Они с Олегом уединились с бокалами за столиком в углу. Выпили за помин Андреевой души. Вспомнили службу, боевых товарищей.
Беляев косился на публику. Кое-кто был уже сильно пьян. В некоторых он без труда определил наркоманов. Трое бритоголовых молодчиков, сидевших возле грохочущих динамиков аудиоаппаратуры, вели себя особенно вызывающе.
Мытищинская братва гуляет, - перехватив его взгляд, сказал Пашка.
– Весь район схвачен ими. Ну, не этими тремя конкретно, а ихней группировкой. Бар каждую неделю им отстёгивает.
Много?
Пашка невесело усмехнулся.
Всё-то тебе скажи... Какая разница?.. Приходится платить. Тут все им платят. Ларёчники, проститутки, магазины... Их территория.
А то я смотрю, эта троица чувствует себя здесь как дома.
Получили с нас деньги, ещё и жрут на халяву.
А обменные пункты платят? Ведь обменка, где убили Андрея, тоже, выходит, на их территории.
На их, - кивнул Пашка.
– Но насчёт того, платит ли обменный пункт, - не знаю. Наверное, платит. Уж очень крутой народ в этой банде. С ними лучше не связываться.
Но если это их территория, - задумчиво продолжал Олег, - то они должны знать, кто участвовал в налёте? Может, это были их люди?
Вряд ли. Скорее всего, какие-нибудь залётные. Мытищинцы ведь здесь занимаются в основном только рэкетом.
А если обменный пункт, скажем, отказался платить? Могли они наехать на него?
Так круто?
– Пашка в сомнении покачал головой.
– Замочили сразу троих... Нет, им на их территории такого не нужно... Лишний шум.
Они умолкли, наблюдая за бритоголовой троицей, которая затеяла перебранку с парнями с соседнего столика. Один из мытищинцев встал, угрожающе размахивая бутылкой. Поднялись со своих мест и его приятели. Завизжали девицы. Крики потонули в стальном, бьющем по барабанным перепонкам грохоте музыки.
Танцующая толпа смешалась, все взгляды устремились на бритоголовых. К ним подошли охранники, но и с ними те заговорили на повышенных тонах. Не унимались и парни с соседнего столика. Мытищинцы матерились и размахивали руками. Секьюрити подталкивали их к выходу. Те огрызались, однако отходили к дверям. За мытищинцами двинулось несколько человек из тех, с кем они сцепились.
Чувствую, на улице будет драка, - меланхолично заметил Пашка.
Такое у вас часто бывает?
– спросил Олег.
Случается, - уклончиво ответил приятель.
Олег закурил. Мытищинцев вывели из помещения, и всё в зале вошло в прежнюю колею. Танцы продолжались.
Ну, мне надо работать, - сказал Пашка, вставая.
– А ты, если хочешь, посиди ещё. Выпивка за мой счёт.
Он вернулся за стойку.
Беляев некоторое время сидел в одиночестве, курил, смотрел на танцующих. К нему подсели две подвыпившие девицы. Одна нахально взяла его под руку. Олег отстранился, раздавил сигарету в пепельнице, встал и направился к выходу.
Был уже поздний вечер. Под тёмно-лиловым небом горели уличные огни, сверкал неон, отражаясь в листве деревьев и глянцевых боках припаркованных у тротуара машин. Невдалеке, в тени небольшого сквера, мелькали тёмные силуэты. Драка была в разгаре. Охранники стояли у дверей бара, скрестив на груди руки, и с явным удовольствием наблюдали за потасовкой. Олег тоже остановился посмотреть.
Губы его кривились в усмешке. И это называется "бандиты"! Даже драться толком не могут. Дерущиеся носились среди деревьев, сталкивались, слышались звуки ударов, короткие выкрики и ругань. Кто-то уже лежал на газоне. Один из бритоголовых отбивался сразу от троих, держа в руке "розочку" от расколотой бутылки. Временами из полутьмы сквера на освещённый тротуар выбегали окровавленные парни. Наскоро утёршись, они снова возвращались в сквер.
Трое мытищинцев отчаянно отбивались от численно превосходивших их противников. Никто из этой троицы и не думал удирать. Один из них лежал на земле, его месили ногами двое, но он продолжал сопротивляться.
В голове у Беляева мелькнула мысль. Чем он, в конце концов, рискует, если поможет мытищинцам? Намнут малость бока, только и всего. Зато в случае успеха можно будет задать им пару вопросов. Как знать, вдруг что-нибудь прояснится насчёт налёта на обменку?
Он вошёл в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, слишком поздно среагировали на появление нового противника. К тому же они порядком выдохлись. Олег подошёл к тем, которые лупили лежащего, взял их за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они вырвались, накинулись на него, но Беляев увернулся от их ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно уставились на него.
Тут, наконец, охранники бара сочли нужным вмешаться. Лениво помахивая дубинками, они направились к скверу. Обе враждующие стороны поспешили очистить поле боя.
Двое мытищинцев подхватили своего товарища, безуспешно пытавшегося подняться с земли, и оттащили в безопасное место к машинам. Тот стонал, морщился от боли и надрывно кашлял.
Ну, как ты, Долдон?
– Один из бритоголовых наклонился над ним.
Дышать... больно...
– с усилием выговорил браток.
У него сломаны рёбра, - со знанием дела сказал Олег, стряхивая с брюк налипшую траву.