Близнецы по несчастью
Шрифт:
– Я не цыганка, чтобы сниматься на старости лет с насиженного места, – объяснила пожилая женщина. Снежкова не спорила. Жизнь пусть медленно, но налаживалась. Появились подруги, друзья, с которыми она ходила в кино, на танцы, вечерами гуляла по набережной – единственной достопримечательности города. Красивая черноглазая девка нравилась многим юношам и обязательно устроила бы свою судьбу, если бы не случай, перевернувший всю ее жизнь.
Самый важный для страны и дорогой праздник – 9 Мая – городок отмечал в Доме офицеров. Пришедшая туда вместе с подругами Таня уселась на первый ряд. Ее худенького плеча то и дело касались
– Привет, Танька! На танцы останешься?
– Конечно!
– Значит, после концерта мы тебя ждем!
На нее стали коситься соседи.
– Тише, девушка! Из-за таких, как вы, не могут начать!
Снежкова взглянула на сцену. Высокая белокурая ведущая в концертном платье стояла у микрофона.
– Добрый вечер, дорогие земляки! – почти пропела она низким красивым голосом. – Сегодня наш народ отмечает великий праздник – День Победы. Слово для поздравления предоставляется командиру полка Александру Афанасьевичу Свиридову.
По лицу Тани разлилась восковая бледность. Тоненькая жилка на виске отчаянно пульсировала. Руки дрожали. Человек, которого она любила (только теперь Снежкова смогла себе в этом признаться), стоял на сцене, улыбаясь присутствующим. Что говорил Александр, Таня не слышала. В тот момент девушка испытывала всего лишь одно желание – убежать и спрятаться. Что, если он ее заметит? И зачем она надела эту яркую кофточку? Стараясь не дышать, вжимаясь в кресло, Снежкова боялась посмотреть на своего бывшего командира. А он медленно оглядел передние ряды. Ореховые глаза словно споткнулись о девушку. Таня похолодела. Однако Александр ничем не выдал, что увидел боевую подругу. По-военному чеканя слова, Свиридов – теперь уже полковник – начал поздравлять собравшихся. Девушка повернула голову назад. На секунду мелькнула мысль: надо немедленно скрыться. Но это оказалось невозможным. Небольшой зал Дофа был набит битком. Те, кому не хватило мест, плотной стеной стояли в проходе. Если она попробует прорвать живую стену, станет еще хуже – тогда абсолютно все присутствующие обратят на нее внимание. А Свиридов, тем временем закончив говорить, спускался со сцены. Бронзовое от загара лицо ничем не выдавало волнения. У Тани зародилась надежда: вдруг не узнал? И все же праздник потерял для нее привлекательность. Она уже не слышала, о чем пели, как танцевали творческие коллективы, какие звучали стихи. Еле дождавшись окончания концерта, пулей вылетела из зала.
– Куда ты? – окликнула ее подруга, видя, что Снежкова идет в гардероб за плащом.
– Лида, у меня безумно разболелась голова, – жалобно ответила девушка. – Извинись за меня перед ребятами. Находиться в душном помещении для меня смерти подобно.
Пожав плечами, подруга упорхнула в зал, где шли приготовления к танцам. Таня, накинув белый плащ, быстро пошла к выходу. Ах, если бы она знала, что Александр, собираясь уезжать, стоял у парадной двери в окружении военных. Увидев ее, он закричал:
– Татьяна!
Она вздрогнула и остановилась как вкопанная. Дальнейшее бегство было бессмысленным.
– С этой красавицей мы прошли до Белоруссии, – Свиридов обнял дрожащую девушку. – Какая встреча! А я думал, ты в Южноморске.
Губы Тани с трудом выталкивали слова:
– Так получилось…
Он понимающе кивнул и поинтересовался:
– Домой? Я тебя подвезу.
Попрощавшись с сослуживцами,
– Почему же ты не позвонила мне? Почему не написала?
Краска залила ее лицо:
– Ты думаешь, я приехала к тебе? Да я забыла о тебе и думать! Просто находиться в родном городе, где все разрушено, где могилы твоих товарищей… – она запнулась и замолчала. – Этот городок я выбрала наугад. Если бы я знала, что тут живешь ты… – Снежкова вдруг сморщилась и заплакала. Свиридов, прижав девушку к широкой груди, успокаивал ее, как ребенка:
– Ну, перестань, перестань. Ты же сильная девочка.
До дома Тани они доехали очень быстро. Полковник проводил ее до квартиры.
– Я хотел бы встретиться с тобой, – он сильно сжимал ее потную ладонь. – Не отказывай мне. Пожалуйста.
Она вырвала руку:
– Зачем, Саша? Разве мы не поставили точку тогда, на развалинах дома?
Он помрачнел:
– Я приду как друг. Просто поговорим и разойдемся. Обещаю впредь не беспокоить тебя.
Девушка молчала. Свиридов увидел в этом знак согласия.
– Приду завтра вечером, – сказал он и растаял в темноте подъезда. Негнущимися пальцами Таня достала ключ из кармана плаща и долго пыталась попасть в замочную скважину. Она уже знала, чем закончится их завтрашняя встреча, боялась и желала этого.
Оборвавшийся военный роман начался с новой силой. Снежкова сопротивлялась до последнего, собирала всю свою волю – и все же упала в объятия бывшего командира. Когда утих приступ страсти, она заплакала, положив голову на его плечо:
– Господи, ну зачем ты опять появился в моей жизни? Уж лучше бы я осталась в Южноморске.
– Я бы все равно разыскал тебя, – он целовал ее душистые волосы. – Никуда бы ты от меня не делась. Знаешь, как часто я думал о тебе? – Посмотрев на часы, Свиридов быстро поднялся: – Мне пора, дорогая. Жена забьет тревогу.
Это замечание больно резануло слух.
– Если ты так о ней беспокоишься, стоит ли изменять? – ехидно бросила она.
Александр потянулся за брюками:
– Когда-то на фронте я сказал тебе: «Если бы не некоторые обстоятельства, я бы на тебе женился». Это чистая правда. Помнится, я даже назвал тебе эти обстоятельства. У меня два парня. Им ни в коем случае нельзя вырасти без отца. Алевтина – больной человек. Мой уход может стать для нее смертельным ударом, хотя мы давно уже не живем как муж и жена. Мы просто два товарища. И все же я не могу расстаться с ней, – Александр дотронулся до щеки Тани, смахнув прозрачную слезинку с нежной кожи. – Давай закроем эту тему. Возможно, когда-нибудь…
Позже Снежкова вспоминала: именно это вскользь брошенное предположение о том, что они соединятся в будущем, и удерживало ее возле Свиридова. После той ночи они стали встречаться почти каждый день, но уже не в ее квартире (все же его там могли увидеть), а на загородной ведомственной даче полковника, вскоре принявшего командование дивизией и получившего звание генерала. Ровно в десять вечера за Таней приезжала машина, и молодой шофер, заговорщицки улыбаясь, вез ее в объятия начальника. Здесь, за высоким забором, который скрывал их от любопытных глаз, они готовили легкий ужин, наспех проглатывали его и спешили в постель. После бурной любви генерал, откинувшись на подушку, рассказывал о семье: