Близнецы с Алатырь-острова. Дети мертвой матери

Соловьев Сергей

–Привет вам, Пряхи и тебе Элисия,– и поклонилась им в пояс.

–Пришла я вам с просьбой от Арпада атамана Буян – острова. Беда с Уллем, братом Элисии, захворал он, не узнает он никого. Вот и просит атаман прибыть на остров Эллу вылечить брата, посольство прислал, пятеро отроков. Вот и письмо от Арпада,– и отдала ведунья Элле письмо.

Мара взглянула на Элисию, и не узнала, то было лицо рассерженной девушки, а тут вскочила, брови домиком, лицо побледнело, подошла к ней, а скорее подбежала и забрала грамоту не читая. Взглянула в письмо, лицо посерело, даже веснушки пропали, рот скривился, вот-вот заплачет, но сдержалась, выдохнула только:

–Через два дня на третий готова буду, пусть ждет дружина. Спасибо, что пришла сразу, Мара. Как чувствовала,

что неладно все. А мне собираться надо.

– Подожди, – сказала при ней одна из Прях, – спросить надо, гадать буду я.

Лицо Мары напряглось, сейчас колдуньи возьмут кости, с особыми , священными буквами на гранях, и будут Змея, или Змею– Скоропею вопрошать, ведь будущее и прошлое никто кроме его не ведает, ибо он сам и Время есть. Отошла колдунья, достала резной дубовый ларец, и вынула из него таблички из кости с вырезанными на них знаками, переложила кости в высокий сосуд, и стала трясти его, обращаясь к богам, Илиосу и Лето, а также к Кроносу-Змею, или Скарапее, что бы раскрыл тайное.

– Подойди,– Пряха повернулась к Эле,– ты гадать станешь, пора уже. Встряхни кости, обратись разумом к богам, спроси о чем думаешь, и ответ проси, и подумав доставай три кости правой рукой, не смотря в сосуд. Приступай, – глухо закончила Пряха.

Элла чуть побледнела, задумалась о чем -то, так что и глаза стали неживыми. Потом взяла сосуд деревянный, встряхнула несколько раз, постояла немного, задумавшись перебирала секунду сосредоточившись и наконец, достала три кости со знаками, и не смотря на них, отдала Пряхам. Те окружив послание божества, долго смотрели, что-то бормотали , наконец, изрекли слово:

Брат разум потерял

И сердце стало ледяное

Что б прежним снова стал

Сердце нужно рядом лишь родное

–Нельзя тебе ехать девица, а нужно,– закончили Безымянные.

–Я пойду, Свет Элисия, прости за недобрую весть, – поклонилась ей Мара.

–Пока не умер, все исправить можно, – тихо молвила Элисия.

Мара повернулась, послушница открыла ей дверь, и подала пылающий факел, и ведунья пошла обратным путем. Вошла к себе в горницу, погасила факел, в покоях горели масляные лампы, зеркала отражали огонь и освещали все в желтоватый свет, сняла шубу, но все равно стало зябко и неуютно. В кого превратилась Элла? Маленькая была хохотушка, а здесь просто кремень стала, воля ее и скалу в пыль сотрет. И Пряхи смотрят на нее– не насмотрятся. Сама бы поплыла, да нельзя ей остров покидать. Спать пойду, утро вечера мудренее. Послушницы смотрели на нее во все глаза, но ни слова не сказали. Она прошла мимо них, и легла спать. Так ничего ей в ночь Лада не показала, знать не ей было Улля спасать. Так и прошло два дня, послушницы обходили остров, собирали рыбу из ловушек, часть добычи Мара велела отдавать ватажникам. Прошел последний день, не спалось ведунье в ночь, и ворочалась, и одеялом меховым укрывалась, а заснуть так и не смогла. Только она умылась, как раздался стук в покои с тайной стороны, и одна из девочек кинулась открывать, и вошла сама Элла, с послушницей, которая тащила короб вязанный из лыка.

–Мара, отправь к Пряхам помошницу, пока я не вернусь, старые они, – вздохнула она, – помогать надо.

Подняла Мара глаза на Близнеца, а краше в Лед кладут, к Матери. Круги легли под глазами девушки, вся бледная стояла перед ней, только глаза ледяным огнем горят.

–Хорошо, все сделаем.

–Веди на берег, я собралась,– сказала Элла усталым голосом.

Но украшения все на ней были, что бы положение не уронить, и впечатление должное на отроков произвести, оделась хорошо, в длинную меховую куртку и на ногах сапоги мягкие меховые.

Мара оделась, и позвала с собой двух воспитанниц:

–Ута, и Вила, соберите поесть короб для отроков, одевайтесь быстрее и со мной пойдете.

Девушки-воспитанницы только таращились на Элисию, никто и ни слова не произнес, только делали страшные глаза,

да суетились, собирая еду в дорогу. Но собаки, потомки тех, старых, примчались знакомится к Эле, тыкались ей черными носами в ладони, все вставали на задние лапы, упираясь передними ей в шубу, норовя лизнуть девушку в лицо, и униматься совершенно не собирались, тогда девушка села на корточки, погладила каждую, что -то шепнула на ухо обоим, и те успокоились, легли рядом с ней, только частенько поднимали морды к Эле-не уходит ли? Наконец все было готово, и вышла из горницы наружу целая процессия-впереди собаки, за ними чннно следовали Мара и Элисия, а за ними воспитанницы с коробами. Шли они к хижине, по каменистой почве острова, с кое-где растущей травой. Вот и показалась хижина, дым поднимался над крышей, один из парней был на улице, и увидев женскую процессию мигом влетел в хижину, и из нее одеваясь на ходу, вышли все пятеро отроков держа поклажу в руках, и к ним было кинулись, облаивая собаки, но Элла лишь крикнула: "Стоять!" , как мохнатые сторожа вернулись с полдороги к девушке, сразу же признанной хозяйкой.

Элла подошла первая, не замечавшая, как спешат, и другие почти бежали за ней, а послушницы раскраснелись, неся всю поклажу.

–Здравствуйте, добры молодцы,– и она поклонилась им.

–Здравствуй краса-девица,– только и смог проговорить Гун, кланяясь, и другие ватажники поклонились вместе с ним.

–Я – Элисия, та кого вы ждете, со мной поплывет Лия, послушница Прях, -представилась она.

–Это вам всем, на дорогу, – сказала Мара, и жестом указала послушницам положить короб рядом.

–Спасибо, госпожа, – поклонился Гун, -потом очаг послушницы не погасят? Мы бы хотели, прямо сейчас отправится в путь, а то вдруг ветер поднимется.

–Хорошая погода будет, -глухо сказала Элла, – море будет тихое, -повернулась и села на скамью рядом с домом, а послушницы пошли гасить печь, а отроки складывали вещи в лодку. Наконец все было готово, и воины потащили лодку в море, а Элисия подошла прощаться к Маре.

–Вернусь я скоро, спасибо, что помогла,– и неловко подойдя, обняла и поцеловала Мару в щеку, та ответила, и поправила сбившиеся волосы девушки.

–Тебе всегда я рада, -ответила Мара,

–Рада это другая будет, потом она придет, – подняв ставшие на миг неживыми глаза сказала чужим голосом Эля, – вернусь я скоро.

Повернулась, и подняв полы шубы и платья, зашагала вместе с Лией по соленой воде, и будучи по колено в воде, забрались в лодку. Гун и Арий выпрыгнули в воду, подняв тучу брызг и стали толкать суденышко в корму, и вскоре лодка закачалась на спокойной воде, а юноши забрались на борт, и сели на свои места, и начали грести. Элла с Лией сели на скамьи в середине лодки, и ведунья стала проверять вещи в коробе , при этом она откинуля капюшон своей шубы, и Гун смог рассмотреть ее получше. Она была очень высокой, чуть ниже ростом Гуна, и на голову ниже своего брата, волосы очень светлые и необыкновенно длинные,и то бы не мешались, убраны в косу. Лицо красивое, но необычное для ганов и мансов– такие чаще встречались у магов на Каме– курносая, глаза глубоко посажены, брови очень светлые, подбородок чуть скошен,губы красивые, крупные. Сейчас она была очень серьезна ,проверяя поклажу, а Лия настороженно смотрела на хозяйку,и облегченно выдохнула, когда ведунья вытащила край грубой рубашки и удовлетворенно кивнула головой, и улыбнулась. Улыбка необыкнвенно красила ее, хоть рот был крупноват. Затем они опять перевязали короб, положив его на место, и вдруг Элла повернулась к Гуну.

–Надеюсь , понравилась,– ехидно улыбнулась Элисия, а старшина вздрогнул.

–Конечно, очень красивая девушка, ты свет Элисия, – выразился возможно витиевато Гун, и как можно изящнее, как ему тогда показалось, и кивнул головой.

Элла кивнула в свою очередь и глаза ее смеялись, но она сдержала свои дрогнувшие губы, и спросила:

–Что с братом произошло?– спросила она уже глухим голосом.

Это произошло после испытанием Лабиринтом, никто его не прошел кроме него, он пошел последний, глаза его были завязаны…