Близнецы с Алатырь-острова. Дети Мертвой Матери
Шрифт:
– Я пошел, Мара, – сказал он, опустив голову, – и уже весело продолжил, – я вернусь еще сюда, за сестрой.
– Будем ждать, – улыбнулась ему Мара, и подумала, вот вымахал, через шесть лет великаном будет.
Мальчик подошел к берегу, и воины потащили лодку в море, и запрыгнули в нее, подали руку мальчику, и посадили в лодью и его, он прошел на нос, а мужчины стали быстро грести в такт, разбивая волны Студеного моря, проходя мимо льдин. Мара смотрела на лодку, пока она не исчезла с горизонта, превратившись в точку, скоро пропала и она. Она пошла обратно в чертоги, не спеша переставляя ноги, и думала, что: «Вот и Улль уплыл, и Элю забрали, и беспокойные они,
Буян-остров
Лодка продвигалась по морю, гребцы споро работали веслами, и умело уворачивались от льдин. Улль стоял на носу, вглядываясь вдаль, и уже видел приближающуюся скалу Буян- острова.
– Как тебя зовут малец? – спросил самый здоровый воин, работающий веслом, и ободряюще улыбнулся мальчику.
– Улль, – ответил мальчик, а теперь ученик.
Все мужчины были одеты схоже – в меховые куртки с капюшонами и такие же штаны, и мягкие сапоги, прихваченные ремнями. У каждого на поясе висели кинжалы, а другое оружие было сложено в середине лодьи – луки со стрелами, копья, палицы и щиты. Там же стояла кожаная емкость с водой и пара деревянных ковшей для питья.
– Скоро уже приплывем. Сколько тебе лет? Тринадцать? – скорее утвердил, чем спросил собеседник мальчика.
– Десять мне, – ответил, нахмурившись Улль, и крепче схватился в борт лодки.
– Сколько??? – чуть не выронив весло ответил воин, даже сбился с ритма, и вся команда засмеялась, не веря Уллю.
Улль рассказал спутникам о Эле, как она медвежонка спасла, как за ней медведица бегала, как собака, как он поднял громадное бревно. Он смотрел на своих новых товарищей, и видел по их лицам, как они усмехаются, не веря ему. А между тем, остров был уже в двадцати локтях.
– Сказки интересные рассказал, развлек, – сказал ему один мужчина.
– Так все и было! – Запальчиво сказал мальчик, – я очень сильный!
В ответ ему был сильнейший смех, даже лодка стала раскачиваться на волнах стала сильнее, будто смеялась вместе с воинами.
– Проверьте, давайте, с кем угодно, один на один! – запальчиво покричал Улль, выскакивая на середину лодки.
Поднялся самый рослый мужчина, который был немного выше мальчика, и того уже хватали друзья с криками: «Да ты что! Он мелкий еще!»
– Ничего, я осторожненько, – ответил он, усмехаясь, а Улль от злости и обиды толкнул воина двумя руками сразу в область сердца одновременно перенеся всю тяжесть на левую ногу, которую вынес вперед синхронно с толчком, так что удар получился сокрушительный, но не обидный, и противник вылетел за борт, вздымая кучу брызг, но хорошо, что лодка была уже у берега, так что избранный коснулся дна ногами, но промок до нитки. Улль охнув, бросился его вытаскивать, но тот быстро добрался до берега, и смеясь уже помогал другим вытаскивать лодью на берег, и вся команда разражалась смехом, и все одобрительно похлопывали мальчика по плечам.
– Здоровенный ты, прямо уже витязь нарочитый. Не зря тебя ведуньи к нам послали, – сказал один из воинов, – мы теперь с тобой всех врагов победим, – а промокший оппонент побежал по берегу в хижину переодеваться, – и бороться умеешь. Кто выучил?
На эти слова Улль смолчал, вспоминая уроки Мары, уроки борьбы с хитрыми ударами и ухватками: «Не говори об этой борьбе никому и никогда, могут люди пострадать.»
– Меня зовут Акет, – представился гребец, того, кого ты в воду уронил, – усмехнулся он, положив пальцы правой руки за пояс, – зовут Терей. Это Гнур, – он показал на другого воина, кладущего весло в лодку, – А это Катей, – и тот в приветствии поднял руку.
Все это были сильные и очень высокие светловолосые юноши, из числа тридцати избранных воинов острова, ученики у семи волхвов. Акет подошел к Уллю, еще раз посмотрел на него своими глубоко посаженными глазами, и сказал после паузы:
– Пошли, покажу тебе твое обиталище.
Он повел его к горе, в которой были выдолблены кельи и общие комнаты для жильцов острова. Земля была не такая каменистая, как на Алатырь-острове, они прошли мимо ручья, рядом с которым рос громадный дуб, с повешенной на нем золотой цепью.
– Это священное дерево, Улль. Дальше поле для ристаний, там научишься править колесницей, ездить верхом, усмирять быков и управляться с коровами. Мы же пастухи, живем этим если ты не знаешь, коров пасем, рыбу ловим, поэтому каждый мужчина должен уметь с коровами и быками заниматься. Ты же у ведуний вырос, коров-то видел?
– Нет, – потряс своими рыжеватыми кудрями мальчик, – у нас только коза была, ее молоком меня выкормили.
– А мать как – же? – уже предчувствуя ответ, но все же спросил его Акет.
– Во льду с ведуньями спит, – опустив глаза, ответил он, – и меня еще кормили оленьими мозгами из костей, когда молока было мало.
– Вот почему стал таким сильным, хоть и материнского молока не изведал. Мы и пришли, – сказал он, указывая на одно из отверстий в горе, закрытое дубовой дверью и занавешенное оленьими шкурами, – по старинке живем, здесь живут такие же отроки как и ты, а мы, воины, в своих деревянных домах живем, кто-то и женат, и у каждого хозяйство небольшое. На материке большие дома из бревен строим, а на становищах как в старину, дома ледяные, круглые, с коридором таким, только на коленках туда зайти можно, что бы тепло не уходило. Заходи в свой дом, – и провожатый открыл дверь и откинул шкуру, они прошли по коридору, откинули еще одну занавесь, и оказались в теплом помещении, освещаемом масляными светильниками из глины, и отапливаемом очагом, сложенном из камней, и скрепленном глиной же. По углам стояло восемь лежаков, и к одному из них привел Улля Атей.
– Это твое место, здесь отдыхай, – и показав на колышки в стене, – а здесь можешь вещи свои развесить. Все остальные наставления от учителей получают, вечером познакомишься с своими новыми друзьями.
Улль достал свои вещи, и аккуратно развесил все свое добро на стене, лук со стрелами посередине, и подумал, что плохо, что здесь ларя у него нет, как на Алатыре. Потом сел на табурет на трех ножках, из дерева сосны сделанный, и засмотрелся на огонь.
– На обед чуть позже пойдем, рядом тоже дом стоит, там обеденный зал, склад, недалеко коровник и конюшня для коней, их трудники обслуживают, будь с ними вежлив, они не воины, а здесь по обету- пообещали служить здесь богам, кто на год остается, а кто на три. Семеро живут в другой горе, позовут, сам не ходи. Они в другом доме наставляют, сейчас зима ведь, а летом на вольном воздухе учат, грамоте, и Высокому Пути, Законам Ману, – закончил Акет уважительно, и посмотрел на Улля, который с возраставшим вниманием вертел головой во все стороны, рассматривая немудрящее жилище.