Близость. Переходя черту
Шрифт:
Задираю вверх голову, всматриваясь в лицо мужчины. Его взгляд спокойный и серьёзный, словно он нисколько не сомневается в том, что говорит. В том, что Андрей обязательно очнётся.
Цепляюсь за этот взгляд. Позволяю его уверенности проникнуть внутрь меня и пустить там корни. Андрей обязательно выкарабкается. Он обещал, что не оставит меня. И сдержит слово. Как делал это всегда.
***
Его оперировали восемь часов.
Четыреста восемьдесят минут я сидела возле операционной, считая удары, лихорадочно колотящегося сердца. Двадцать восемь тысяч
Игорь с Антоном всё это время были рядом. Говорили мне что-то, но я была не в состоянии слушать. Я была не здесь. Не с ними. Все мои мысли, моя душа и моё сердце были там, за тяжёлыми железными дверьми, с человеком, которого я любила так сильно, что эта любовь причиняла мне боль, но она же заставляла меня дышать.
С каждой секундой, проведенной в ожидании, моё сердце стучало всё быстрее. Било по рёбрам, пульсировало в висках, отдавалось в горле. А когда двери операционной, наконец, распахнулись, упало вниз и разбилось на миллион мелких осколков.
Глава 54. Катя
– Катя, ты уже второй день дежуришь возле его постели, - заглянув в палату, Игорь обводит меня тяжёлым уставшим взглядом – Тебе нужно съездить домой. Сколько ещё выдержит твой организм без сна?
– Когда Андрей очнётся, я должна быть рядом, - в сотый раз повторяю заученную фразу.
– Катя, - шумно выдыхает – Ты же слышала, что сказал врач. Андрей в тяжёлом состоянии. Он потерял много крови…
– Что ты хочешь этим сказать? – вскакиваю со стула, с безумными глазами поворачиваясь к мужчине – Не смей говорить, что он не очнётся! Не смей даже думать о подобном!
– Он очнётся, Катя, - подходя ближе, берёт меня за руку, слегка её сжимая. – Всё будет хорошо, он обязательно выберется. Ты же знаешь Андрея, он ни за что тебя не оставит.
Прикрыв глаза, опускаю голову вниз. Позволяю слезам стекать по щекам и падать на пол. Я уже не пытаюсь их стереть. Я уже ничего не пытаюсь. Все мои действия в последние сорок восемь часов заключаются в том, что я просто сижу возле постели Андрея. Держу его за руку и маниакально всматриваюсь в заученные наизусть чёрточки лица, боясь пропустить что-то важное.
Мой мозг измотан и психика расшатана. То и дело я подскакиваю с места, потому что мне кажется, что зажатая между моих ладоней рука дернулась, или на лице Андрея дрогнул мускул, но каждый раз это оказываются лишь жестокие игры моего истерзанного рассудка.
– Я заезжал в вашу квартиру. Привёз тебе немного вещей, раз уж ты отказываешься ехать домой, - Игорь протягивает мне небольшую спортивную сумку – Там сменная одежда, зубная паста и мыльные принадлежности. Я договорюсь с медсёстрами, чтобы тебе поставили здесь ещё одну койку. Спать на диване – это не дело, Катя. Хотя, как я вижу, ты и там не пыталась прилечь.
– Спасибо, - киваю, и меня слегка ведёт в сторону. Игорю приходится ухватить меня за локоть, чтобы я не упала.
– Чёрт, - грубо бросает, осматривая меня с ног до головы – Тебе нужно поспать. Катя, так не пойдёт. Ты изведёшь себя!
– Мне не хочется, - придерживаясь за руку Игоря, сажусь обратно на стул напротив больничной койки и снова поворачиваюсь к Андрею. – Я посижу ещё немного. Когда в больнице будет отбой, обещаю, что посплю.
– Хорошо, - мужчина устало вздыхает, потирая ладонями лицо – Я нашёл ещё кое-что. В кабинете Андрея. Думаю, это принадлежит тебе.
Обернувшись, непонимающе смотрю на него, а когда он просовывает руку за ворот куртки и достаёт оттуда маленькую бархатную коробочку, чувствую, как моё, казалось, уже омертвевшее сердце оживает с новой силой и резко разгоняется, отдаваясь болезненным спазмом в груди.
– Думаю Андрей хотел бы, чтобы это было у тебя.
Дрожащими руками тянусь к коробочке, фиксирую на ней взгляд, чувствую, как лёгкие сжимает, словно в тисках, и дышать становится очень трудно.
Игорь говорит ещё что-то, но я не могу разобрать ни слова. Все мои органы чувств фокусируются на предмете, зажатом в руках. На периферии сознания улавливаю звук закрывающейся двери и только тогда, наконец, отпускаю себя. Когда прижимаю коробочку к груди, не сдерживаю больше всхлипов и не сжимаю плечи, чтобы они не тряслись, как при лихорадке. Падаю лицом на постель, рядом с рукой Андрея, позволяя простыни пропитаться моими слезами.
В воспалённом мозге остервенело мечутся воспоминания недельной давности, когда Андрей сделал мне предложение. Тогда мне было страшно. Я как последняя дура боялась неизвестности. Того, как изменятся наши отношения, если я скажу «да».
Сейчас всё это кажется таким мелким и ничтожным по сравнению со страхом, что его вдруг может не стать.
Мне уже плевать на всё. Кем он был, в то время, когда мы были в разлуке, какие вещи совершал. Мне на всё это наплевать. Важно только то, что я могу потерять его.
Те несколько дней, когда я жила в квартире родителей, я думала, что умру. Думала, что не может быть более худшего состояния, чем то, что я испытывала тогда. Сейчас я понимаю, что те мои страдания были просто ничтожны по сравнению с тем, что я испытываю в данный момент.
Я рассыпаюсь на части, меня словно изнутри раздирает, рвёт душу, потрошит внутренности. Лучше бы это была я. Лучше бы я сейчас лежала на больничной койке и боролась со смертью. Лучше умирать, чем испытывать такой животный, сумасшедший страх за жизнь любимого человека.
Оторвав голову от уже мокрой насквозь простыни, непослушными руками открываю коробочку. Достаю оттуда кольцо и одеваю его на безымянный палец.
В груди горит, как если бы меня обожгли кислотой. Не так всё должно было быть. Андрей должен был одеть мне это кольцо сам, своими собственными руками.
Придвигаюсь ближе и, взяв его ладонь, кладу поверх кольца.
– Пожалуйста, - шепчу, с мольбой вглядываясь в его лицо. – Прошу тебя, вернись ко мне. Я обещаю, что никогда больше не уйду! Андрей…