Близость
Шрифт:
Росс отказался от дальнейших расспросов, соблюдая определенную дистанцию в их отношениях. Но с этого дня он думал о ней все больше и больше.
Они играли в теннис почти регулярно, встречаясь на корте каждое второе воскресенье. Росс стал чаще приглашать Лесли на ленч. То они располагались в сквере на площади, прихватив с собой пакет с бутербродами, то заходили в кафе. От приглашений она не отказывалась. В его поведении было что-то заботливое, отцовское, и это ей нравилось.
Мир стал для него еще прекраснее, потому что он знал, что в нем есть она. Видеть ее раз или два в неделю для него достаточно. Внутреннее чутье
К удивлению Росса, шанс установить с ней более близкие дружеские отношения представился довольно скоро.
Солнечным днем в начале октября они встретились на площади, чтобы вместе провести ленч. Росс выглядел озабоченным.
Когда Лесли спросила, что случилось, он сказал, что его лучшая сотрудница уволилась. Неожиданно она встретила подходящего человека и вышла замуж.
Он помолчал и долгим взглядом посмотрел на Лесли.
— Как идут дела в библиотеке? — спросил он.
— Вам следовало бы сделать намек тоньше, — засмеялась она.
Через неделю Лесли уволилась из публичной библиотеки и стала сотруднице "Уилер эдвертайзинг" со скромной зарплатой, заняв пост помощника менеджера по заказам и получив все вытекающие из этого преимущества.
Через час после ее появления на работе Росс Уилер понял, что не ошибся в ней. Она быстро сошлась с другими сотрудницами, была полна непонятно откуда взявшейся энергии и привнесла молодость и красоту во все окружающее, чего здесь давно не хватало.
Несмотря на попытки казаться новичком в деле, она не могла скрыть от Росса, что уровень ее "ноу-хау" в рекламе высок. Почти сразу она внесла несколько предложений, которые радикально улучшили исполнение основных заказов агентства. В ее работе был профессионализм, которого вряд ли можно было ожидать от недоучившейся студентки колледжа.
Росс Уилер сразу догадался, что Лесли Чемберлен работала какое-то время в рекламном бизнесе. Эта догадка заставила Росса заглянуть в справочник национальных рекламных агентств, где приводился список сотрудников. Здесь он обнаружил, что она работала в "Оугилви, Торп" в Чикаго.
Он позвонил в "Оугилви, Торп" и поговорил не с кем-нибудь, а с самим Бадом Оуинсом. Тот высоко оценил способности Лесли и сказал, что до сих пор не понимает, почему она так внезапно уволилась.
Это открытие Росс держал при себе. Он не хотел, чтобы Лесли подумала, будто он шпионит за ней. Но разговор с Бадом Оуинсом вызвал у него любопытство. Что-то случилось с Лесли в конце ее успешной карьеры в "Оугилви, Торп" и заставило взяться за работу неприметного библиотекаря в городке, расположенном за тысячу миль от ее прежнего дома. Ее послужной список вызывал восхищение, но не давал ключа к тому, что могло произойти.
С каждым днем Лесли, казалось, все больше расцветала на благодатной почве отеческого расположения Росса и его веры в ее способности. Она подружилась с девушками из агентства и встречалась с дочерьми Росса, когда те приезжали домой. Она начала постепенно набирать вес. Но главное, Росс обнаружил, что сам начал худеть и потерял несколько фунтов. Возможно, размышлял он, сверхбыстрый метаболизм Лесли передался ему.
Благодаря Лесли жизнь обрела новую ценность для Росса Уилера. Не только на работе, где ее присутствие каждую неделю приносило новые сюрпризы и новые возможности, но и в личной жизни, которая до этого постепенно чахла из-за работы на износ и одиночества.
Росс не переставал задаваться вопросом о загадке в личной истории Лесли Чемберлен. Но он решил, что гораздо ценнее иметь ее в качестве друга и коллеги, чем знать о секретах, которые его не касаются.
Будущее представлялось ему таким светлым, что не было смысла размышлять о прошлом.
Глава 2
Нью-Йорк Сити. Осень 1975 года
Семейство Хайтауэров было знаменитым. Отец, Кольер Хайтауэр, был железнодорожным и металлургическим магнатом, который в двадцатые годы превратил семейную компанию в одного из монстров Уолл-стрит, а затем в один из первых национальных финансовых институтов. Его жена Андреа, в девичестве Крокер, из династии промышленников, вложила свое приданое — несколько миллионов долларов — в семейное дело.
Кольер и его жена несколько лет назад умерли. Два их сына, Форд Хайтауэр и Киган, были сенаторами. Киган был сенатором-республиканцем от родного штата Пенсильвания, Форд — сенатором-республиканцем от штата Делавэр, где он когда-то поселился с целью выдвинуть свою кандидатуру на выборах в сенат.
Немногие политики в США были так популярны, как братья Хайтауэры. Оба регулярно посещали Белый дом, оба были председателями комитетов сената, каждый имел большое политическое влияние в США. Их фотографии почти каждый месяц появлялись на обложках ведущих журналов, в некоторых писали об их светской жизни, о красивых домах, об успехах их детей, о красоте их жен и, конечно же, о блестящем политическом будущем.
Никому и в голову не приходило, что семейство Хайтауэров управляется нитями, которые дергает скрытно от глаз один из членов их семьи, боявшийся гласности, как чумы.
Этим членом семьи была Джессика Хайтауэр. Она была на два года моложе Форда и на четыре года младше Кигана. Она была истинной главой семьи после смерти Кольера Хайтауэра, скончавшегося пятнадцать лет назад.
Джессика всегда была "мозгом" семьи. В шесть лет обнаружилось, что коэффициент ее умственных способностей равняется ста семидесяти. Школу она окончила в пятнадцать лет, математический колледж в Колумбии — в восемнадцать. Через три года она одновременно получила степень доктора философии, защитив диссертацию по политическим наукам, и магистра экономики. Вскоре она заняла высокий пост в "Хайтауэр корпорейшн".
Именно Джессика организовала и руководила подъемом братьев к вершинам власти. Руководители их избирательных кампаний напрямую докладывали ей о ходе и результатах. Она распоряжалась всеми фондами и лично планировала ход кампании. Благодаря тонко продуманной стратегии и упорному стремлению к успеху Джессика сумела добиться, чтобы братья победили своих достойных противников, избежав последствий своих прегрешений.
С годами Джессика все больше становилась затворницей. Ее имя редко упоминалось в прессе, за исключением сухих статей, посвященных финансовым проблемам или деятельности корпораций. У нее было много друзей в мире масс-медиа, и она использовала свое влияние, чтобы сохранять не только имидж своих братьев незапятнанным, но и свою анонимность.