Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона
Шрифт:
– Что случилось, Ягуся? Он обидел тебяу? Хочешь, яу его съем?
Я покачала головой. Маркус бросил на нас быстрый взгляд, но промолчал. Хорошо, что колдун по-кошачьи не понимает и не знает, что этот котик и правда может съесть, хоть и не в этом мире. Бальтазар, мой Бальтазар…
– Вот еще что: как справитесь с проблемой, приходи на сеанс, набью оберег от одержимости, – тихо сказал Маркус пару минут спустя. – Чтобы больше не повторилось.
Мы смотрели, как вращающиеся пои рисуют в воздухе огненные узоры, как смельчаки выпускают огонь изо рта, и мне казалось, что ответ где-то рядом, но я не могу
Пользуясь тем, что коты днем никуда не хотят, я отправилась на пляж, чтобы в тени под пальмой спокойно поговорить с Тохой.
– Ян, ну что за дела? Че раньше не позвонила? – завелся друг, когда услышал рассказ про чужую тень и странные разговоры во сне.
– А чем тут поможешь?
– У меня есть Братан, – с неким оттенком гордости ответил парень.
– Кто у тебя есть?
– Монстр мой подкроватный, я ему имя дал, те нравится? Пусть послушает, че там Исчадие бормочет, может, он разберет, – бодро отозвался Тоха. На заднем фоне послышался голос Бастет, строго поправляющей «че» на «что». – Мэл Би привет передает.
– Взаимно. – Привет, как же! Скорее когтистой лапой подзатыльник она передаст, за неправильное произношение. – Братан… Ну ничего вроде звучит, не Мурзиком же его звать.
– Короче, как вернешься, дуй к нам, будем решать проблему. Мы с Баст сейчас тему перетрем, позвоним тебе, если мысли будут. – Глюк немного помолчал. – А я это… снова вижу тени животных и призраков. С тех пор как в Питер приехал, не было, уже отвык. Может, неспроста это, Ян?
Может, и неспроста, но я не чувствую, что должна прямо сейчас вернуться домой, разбираться можно и отсюда. Думаю навестить Ворлиана, он ведь спец по котам. Заодно узнать, есть ли необходимость варить Бальтазару зелье.
– Тоха, может, твой монстр просто послушает, если запишу?
– Ему контакт нужен. В детстве, когда страшный сон снился, я никогда его не досматривал благодаря Братану. Всегда просыпался, а его щупальца на мне были, типа обнимали, он сон забирал, и легко было. А в самых страшных даже слышал его голос, он пел успокаивающую песню. Может, он мне во сне передаст, что с Бальтазаром происходит, хотя я не пробовал такое раньше. – Друг снова замолчал, в динамике раздавался только звук лузганья семечек. Я тоже молчала.
Ноги утопали в мокром песке, теплые волны гладили кожу, подол длинного платья намок и потяжелел от влаги и налипших крупинок. Я всматривалась вдаль, где белели яхты и виднелись разноцветные паруса, до рези в глазах, не мигая. Песок поглотил ступни и принялся за лодыжки, а я все стояла, все смотрела и отдавала морю свою тревогу.
– Мы справимся, обязательно справимся, главное, что все живы, остальное поправимо, – сказала я и повесила трубку.
Вечером на семейном совете обсудили план по прояснению нынешней ситуации. Мой кот не знал, что у него две тени, не поверил, решили выйти посмотреть. В лучах закатного солнца тень была только одна.
– Было две, радость моя двухкомнатная, – стояла я на своем. – Буду контролировать.
Странности на странностях. Исчадие повертелся на месте, делая вид, что занят тенью, а на самом деле гонялся за своим хвостом. Судя по выражению морды, его ничто не беспокоило: курортная обстановка настраивает на несерьезный лад.
– Тихон, можешь передать директору Ворлиану, что мне поговорить с ним надо?
Летописец кивнул и исчез.
Спросила у компаньона по поводу развлечений на перекрестке. Почти угадала его мотивы.
– Так положено, нас в Академии учили: «У черного кота множество обязанностей, одна из них – пугать суеверных людей», – продекламировал он важным тоном, очевидно пародируя учителя. – При каждом удобном случае.
Ночью записывала абракадабру, которую несет во сне кот, на диктофон и буквами в блокнот. Все равно ничего не понятно. Сидела остаток ночи за книгами, все искала хоть что-то похожее на нашу ситуацию, нашла только упоминание одержимости. Книги из доставшейся мне библиотеки принадлежат Лукоморью, где Баба Яга не занимается сущностями и их изгнанием – не та специализация. На рассвете захлопнула последний тяжелый том с желтыми потрепанными страницами и металлическими уголками на обложке. За эти часы стало понятно только одно: когда заканчивается логика, начинаются ритуалы.
Спать не легла, отправилась гулять по еще пустому пляжу. Солнце только вставало, прохладный воздух заставлял ежиться, но я упорно шла сама не зная куда, как будто надо было идти. Холодный песок и холодная вода совершенно не взбодрили, и я села под пальмой, устало прислонившись к стволу. На секунду закрыла глаза, а когда открыла, очутилась в Лукоморье, под Дубом. Напротив меня сидела девушка с длинными темно-русыми косами, стелющимися по земле, и в сарафане, на котором распускались цветы. Подол на моих глазах обрастал бутонами, и они раскрывались. Вокруг кружились снежинки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся бабочками с прозрачными голубоватыми крылышками, они порхали, оставляя в воздухе крошечные кристаллы светящейся пыльцы. Какие красивые, подумала я, а потом увидела медуз, тоже в воздухе. Ну все, точно сплю, уснула под пальмой.
– Здравствуй, – улыбнулась девушка.
– Здравствуй, – ответила я.
И стало так просто, будто я всю жизнь ее знаю, словно подругу встретила. Не было неловкости в разговоре, не было сомнений, что тебя не поймут.
Мы долго сидели среди корней Дуба, она спрашивала, как я поживаю, что нового, а я рассказывала о жизни, о радостях и потерях, о друзьях, по кому скучаю, о чем беспокоюсь. С каждым словом становилось все легче, и мы уже смеялись над шутками, а вокруг летали снежные бабочки.
– Пора, – сказала девушка с косами, но я не огорчилась: была уверена, что мы встретимся снова.
– Когда? – спросила я.
– Когда будет нужно, – ответила она. Ее образ растворялся, последними исчезли лукавые мудрые глаза. Я точно ее знаю, я…
Я проснулась.
Пляж все так же пустынен, хотя мне казалось, что прошло несколько часов. Наши диалоги стирались в памяти, будто песчинки уносило ветром, даже ее образ нечеткий, но мне было хорошо. Сегодня произошло что-то прекрасное и произойдет снова, знаю. Какая-то легкость поселилась в душе, плечи расправились и захотелось лететь.